Разрешите влюбиться

— В двадцатый раз? Да заблокируй его к чертям.

— Я? Это ее телефон, ее Гай, пусть сама решает, блокировать или нет. Поговорят и все выяснят.

— Интересная ты, о чем тут разговаривать? Как он спорил на нее? Как ради тачки выставил на посмешище? Или как с толпой девиц развлекался, мачо хренов?

— В любом случае, она сама должна решать, что с ним делать.

— Дай мне, сниму трубку и отвечу.

— Нет, нет! Нельзя!

— Дай хотя бы послать его по бабушке!

— Всё, я выключила.

— Эх. Я бы ему за такое руки и ноги бы выдернула.

— Да, проучить бы не мешало.

— Госпрограмму он придумал! Не нужна Насте его помощь. Благотворитель, блин! Я сразу поняла, что к чему. Как медработницу эту приперла к стенке!

— Не говори-ка.

— Ничего, все забудется. Пройдет немного времени, встретит наша Настя другого, и не вспомнит про этого придурка.

— Да вон хотя бы Женьку нашего.

— Исаева? Бесполезно. Он уж год по Ленке Гаевской сохнет. Как они познакомились в библиотеке, так его будто подменили. С ума по ней сходит, а она не замечает. Куда ей? Она ж звезда местная. Ей завидных женихов подавай.

— Будь неладны эти Гаевские!

— Кастрировать этого Гая!

— Марии-и-ин!

* * *

— Почему вы не разбудили меня? — Спросила, приподнимаясь с подушки.

Тусклое солнце, захваченное в лапы серого неба, казалось, стояло уже высоко.

— Еще только половина седьмого. — Ответила Оля, взглянув на часы. — Ты всю ночь толком не спала. Крутилась, что-то бормотала, вскрикивала.

— К утру успокоилась, и мы решили дать тебе выспаться. — Марина поджала ноги. — Как ты?

Она сидела на Олькиной кровати, и они вместе с Еремеевой с вороватым видом поглядывали на экран планшета, лежащего рядом, на подушке.

— Нормально. Вы… тоже не спали?

Оля пожала плечами:

— Немного спали.

— Понятно. — Я легла обратно и закрыла глаза.

Они о чем-то тихо зашептались.

— Говорите уже, что случилось. — Попросила хриплым голосом.

Девочки молчали.

Пришлось сделать над собой усилие и открыть веки:

— Ну?

Первой сдалась Марина:

— Вся информация о споре на сайте метки…

По коже пробежал холодок.

— Вот. — Оля развернула ко мне планшет. — Новость-бомба затмила даже разговоры о возможных домогательствах одного из преподавателей. Первый красавчик университета использовал девушек для того, чтобы выиграть спор. Гай, он же Роман Гаевский, о чьих похождениях в последние две недели гудел весь факультет, не гнушался даже тем, чтобы врать наивным сокурсницам о своих чувствах. Он завоевывал одну девушку за другой, чтобы затем прилюдно и мерзко унизить их, ведь спор заключался в том, что каждая следующая жертва должна застать его с предыдущей. Девушки верили, что самовлюбленный мажор искренне за ними ухаживает, в то время, как он просто боялся проиграть другу свой спортивный автомобиль. Юные студентки оказывались слишком доверчивыми, за что и поплатились. Но как же сам Гай? Неужели, в нем не осталось ничего человеческого? Мало того, что он соблазнял, а затем бросал этих девиц, так он еще и клялся им в вечной любви! Пять обиженных девушек. Пять разбитых сердец. И одна самодовольная рожа возомнившего себя Казановой циника. Стоит ли его наказать? Голосуем!

— Здесь даже его фотка есть.

Только этого мне не хватало. Чтобы весь университет узнал о моем позоре.

— Мне все равно. — Сказала едва слышно.

Отвернулась и укрылась одеялом с головой.

36

Роман

— Тебе бы побриться. — Лена сидела на коленях на полу возле моей кровати.

Я вторую минуту пялился на ее лицо, пытаясь прийти в себя.

— Не хочу. — Тихо произнес, наконец.

Мне казалось, что я уже обезумел от горя, и сил больше нет. Но как только представлял, что не поговорю с Настей и больше ее не увижу, так внутри снова закипал огонь. Этого не может быть. Не могу ее потерять! «Только вспомни, как ускоряется пульс, когда ты ее видишь. — Шептал внутренний голос. — И не только твой собственный — пульс всей Вселенной сходит с ума от ее присутствия». И снова хотелось выть от тоски.

— Почему мы отдалились? — Сестра протянула свою ладошку и коснулась моей щеки.

Ее пальчики были крохотными, совсем как у ребенка, а глаза большими и наивными. И что на меня нашло, что я стал таким злым и ополчился против нее? Как на эту коротышку вообще можно было злиться?

— Не знаю. — Ответил искренне. — Наверное, на меня затмение нашло.

Лена вздохнула и улыбнулась. Мы оба молчали. Она крепко сжала мою руку, подползла ближе и положила голову на плечо.

Я закрыл глаза.

— Ты заступился за меня. — С непривычной дрожью в голосе сказала сестра. — Мне рассказали про Левицкого. Спасибо тебе, Рома.

— Обращайся. — Моих сил хватило на кривую полуулыбку.

— Ром?

— Да.

— Это правда, что про тебя пишут на сайте черной метки?

Плечо невольно дернулось, и Лене пришлось поднять голову. Я открыл веки и пристально посмотрел на нее.

— А что там?

Сестра встала, взяла со стола свой смартфон и зачитала мне объявление. Все внутренности моментально скрутило цепкими клешнями стыда. Бедная Настя. Каково ей было это переживать?