Разрезающий лабиринт

Он издал победный клич и, не дождавшись помощи, — никто и пальцем не пошевелил, — вскочил на шаткий мостик, будто при мысли об океанском путешествии сбросил с плеч лет сорок.

— Будь я проклят, — прошептал Доминик, а потрясенный Айзек так и не произнес ни слова.

С ними отправился в вояж старик Фрайпан.

Часть вторая Вода и земля

Мне пора задуматься о будущем, а я вижу только прошлое. Прошлое, в котором не осталось чудес, будущее, которое мне не суждено увидеть. В этом нет ни грана здравого смысла, зато как звучит, правда?

Книга Ньюта

Глава шестая Под землей и в небесах

I Александра

Она сидела в промозглом, пропитанном сыростью холодном подземелье. Глубоко внизу, по ту сторону камня, стали и бетона, за гранью былого и грядущего. Где-то в необозримой вышине, невидимый в данный момент, висел купол настоящего неба, уныло поникшего, мокрого, с сердито вздымающимися серыми тучами. Оно будто готовилось к ливню, который принесет обитателям нижних сфер и жизнь, и страдания.

С тех пор как она встретила здесь, у Ящика, Михаила, прошла неделя. В ту встречу, обвинив ее во всех смертных грехах, он пригрозил открыть Ящик и использовать его содержимое, чтобы уничтожить все построенное. Или наоборот, попытаться усилить Эволюцию до таких пределов, что все будет стерто с лица земли. И то, и другое одинаково опасно. Сейчас опасны любые резкие движения. Особенно в связи с возвращением Николаса Романов, Славного в вышних, Бога всех идущих, Единственного, Всевидящего, Разящего… и так далее.

«Ослиная задница, — подумала Александра. — Да, точно: зад осла». Как же она мечтала о том дне, когда наконец скажет это ему в лицо! И день этот приближался. Уже скоро. Паяц вырос из детских штанишек, взять хотя бы его безумные планы использовать содержимое Ящика — во благо либо назло всем. Просто время для таких решений еще не пришло. Надо действовать осторожно. Козыри по-прежнему у него в руках, если не вся колода, и следует придерживаться его правил. Настанет и ее день.

Она вздрогнула. Ящик открыт, бесценные артефакты исчезли, все тайком, под покровом ночи. Если только Михаил не сговорился с Николасом — а этот мог, она не питала иллюзий, — они на очень серьезном распутье. Десятилетия неустанных трудов, хитроумного планирования, охраны Ящика и его содержимого, долгие годы слежки за теми, кто осмеливался вслух намекнуть на то, что снилось им в беспокойных снах. Слова, льющиеся из перекошенных ртов, хрюканье и стоны упоенных предательскими мечтами.

Все граждане, независимо от происхождения, достижений, образования или доказательств преданности, равны. Божество любило свой народ, а еще больше любило конечную цель — выживание народа. По иронии судьбы, чтобы выжило Божество — вместе с подданными, которым оно может даровать свою любовь, милость и красоту, иные — что поделаешь — должны умереть. Несогласные. Обиженные. Возмутители спокойствия, бунтари. В общем, те, кто не уразумел величественного скачка человечества, расписанного Божеством на десятки лет вперед.

Размышляя об этом, Александра поерзала в прохладном каменном кресле и вперила сухие глаза в черную раму открытого ящика со спрятанными в боковых отсеках дверями. Из глубины сияла непроглядная тьма — абсолютная противоположность самого света, наполнявшая воздух густой, маслянистой чернотой, способной уничтожить на своем пути все светлое.

Александра встала и подошла к бездонному краю пропасти, глубину которой не определить в такой темноте. Слуги уже обшарили там каждый дюйм и ничего не нашли. Она хотела откашляться, но в горле будто застрял острый кусок льда: каждый вдох давался с трудом. Нужно уходить. Немедленно. Пока что священный образ Божества важнее всего, выше ее собственных желаний. Нельзя показывать свою слабость. Цифры, техники дыхания, что угодно. Порой Александра сидела, сложив руки на коленях, и выглядела со стороны спокойной, безмятежной принцессой, а острые, как гвозди, ногти тем временем вонзались в ладони.

Он обещал. Михаил обещал. Его убедили не открывать Ящик, пока они втроем не встретятся и не разработают план, не найдут выход. Ей казалось, что еще не время, и она была почти уверена, что сумеет убедить в этом Николаса, в отличие от Михаила, который превращался в фанатика. Кроме того, все принятые Божеством решения должны быть единогласными. Вместе либо никак — вот их кредо. Независимо от сомнительных обещаний Михаила, Ящик открывать нельзя. И точка. Она не то чтобы не согласилась — у нее даже не спросили. По крайней мере Николас, который считался главным.

Ею пренебрегли.