Разрозненные страницы

Постоянно обращая внимание на детей, я невольно подслушиваю их разговоры со взрослыми.

Бывали, например, такие случаи.

В сквере две молодые мамы идут с двумя девочками и мальчиком. Я замечаю, что мальчик внезапно остановился, увидев что-то на дорожке. Мама кричит ему:

– Валерик, в чем дело? Иди сюда! Мы уходим.

Мальчик не двигается с места. Мама возвращается к нему узнать, что случилось, и видит, что мальчик не отрываясь смотрит на зеленого жучка, ползущего по желтому песку. Она улыбается и говорит:

– Ну что ты, дурачок! Чего ты боишься? Наступи на него, и дело с концом.

Мальчик поднимает на мать глаза. Они полны удивления и ужаса. Он впервые в жизни увидел зеленое чудо, живое, двигающееся под солнцем, и мама предлагает уничтожить его.

Мне хотелось бы ввести для нас, взрослых, для нашего нравственного сознания такой предупреждающий знак: «Осторожно, дети!»

Магазин «Детский мир», огромный детский мир… Я осторожно пробираюсь через толпу и вдруг получаю основательный толчок. Передо мной останавливается громадная тетя и громовым голосом кричит:

– Наталья, не отставай! Сколько раз тетя Клава должна тебе повторять, что пока ты не научишься работать локтями и расталкивать всех, как надо, ты не станешь настоящим человеком!

Не знаю, послушалась ли девочка советов тети Клавы, но я надеюсь, что эта крохотная Наталья все-таки найдет другой способ стать настоящим человеком…

После этого шел эпизод из фильма «Телеграмма», я играла писательницу. Потом я просила взрослых:

– Я не успела, я хочу еще сказать несколько слов моим маленьким друзьям.

Мои милые люди, вы еще маленькие, но настоящие люди, с большими сердцами. Поэтому будем говорить серьезно. Я вас очень прошу: относитесь внимательно к взрослым. Вы не можете себе представить, как они в этом нуждаются и как много для них значит ваше ласковое слово, каждый знак вашего сердечного внимания и помощи. Ведь у них столько забот и работ. Взрослые могут подчас даже быть несправедливыми. Ведь каждый человек может иногда ошибаться. Но надо быть снисходительными в этих случаях, уметь уступить. Это будет очень благородно с вашей стороны.

Может быть, я не права? Тогда я все свои слова беру обратно. Но вы, мои дорогие, обязательно запомните их хорошенько.

Англия

Уж как получилось, что меня включили в программу для поездки в Англию, – непонятно. Большей частью мне приходилось отправляться в Караганду или еще подальше. Просто надо было, по мнению руководства, обязательно и необходимо именно мне ехать именно туда. Допустим, очень народный певец Украины по плану должен был ехать в Донбасс, а его направляли, как говорили, «в загранку». Вот и надо было немедленно заменить его, например, мной, чтобы успокоить, утешить зрителей такой заменой в афише. Защищаться я не умею и поэтому, только что вернувшись из очередной трудной поездки, вынуждена бывала ехать снова. Всех это устраивало: я выручала местную филармонию, свою организацию, а главное – не срывались гастроли всей уже подготовленной группы артистов.

И вдруг – совсем другое дело: я в числе тех, кто едет в Англию. Вот это номер!

Сильные впечатления от поездки у меня и певицы Лили Гегелия начались еще до того, как мы попали в Англию. На последней станции в Союзе была длинная остановка. Мы с Лили отправились на вокзал дать домой телеграммы. Стояли у окошечка, писали. Рядом с нами женщина с девочкой не спеша писала открытку. Значит, время у нас есть. И я смотрела не на часы, а на женщину. Чтобы не опоздать на поезд. Женщина сидела спокойно и писала. Наш поезд был виден в окно. Когда я случайно оглянулась, я увидела, что он почему-то тронулся и едет. Я закричала Лили:

– Поезд уходит!! – Женщина даже не подняла головы: она и не думала ехать. А мы бросились бежать по коридору на перрон и, вылетев из дверей, увидели, как мимо нас плавно проходит последний вагон.

– Бежим! – завопила я и понеслась по платформе. – Скорее! Догоним!

Лили бежала за мной. Я догнала вагон, уцепилась за поручни, встала на подножку коленкой, вскарабкалась на ступеньку и начала скорее ловить Лили, которая, не имея спортивных навыков, едва висела на руках. Я втянула ее, и вот мы уже в тамбуре, живые, с разодранными коленками, растрепанные, взъерошенные. Мы взглянули друг на друга и начали хохотать. Смеялись и не могли остановиться, все снова и снова. Долго хохотали мы тут вдвоем. Потом стали смотреть, какие нанесены ущербы. Приклеили разорванные чулки к разодранным коленкам, пригладили волосы, потерли ушибленные локти. Теперь оставалось пройти через весь поезд к себе в вагон. Тут мы поклялись, что никогда никому об этом не расскажем – какие мы дуры.

Потом опять смеялись, вспоминая, как мы догоняли ушедший поезд и как догнали, а там наши товарищи, наверное, с ума сходят: где мы, дуры, сейчас находимся? А мы тут, в этом поезде, сейчас явимся как ни в чем не бывало, без всякого раскаяния: подумаешь – сели не в тот вагон!