Разрубить гордиев узел

Но вот что он будет делать, если следователь вдруг убедится в невиновности Ольги и начнет искать других подозреваемых, Валерий не знал. Ведь следующий на очереди он. В машине есть его отпечатки, а у него нет алиби. И пока следователь не понимает, зачем Валерию убивать молодую любовницу, которая ждет от него ребенка, он в безопасности. Но что, если тот начнет задавать вопросы?

Валерию категорически не нравился ход собственных мыслей, но он решил пока не дергаться и посмотреть, как будут развиваться события.

После визита к следователю Ольга попросила отвезти ее домой – честно сказала, что пока не в силах возвращаться в офис и смотреть там всем в глаза. Пусть официальное следствие признает ее невиновной, после этого она вернется и продолжит работу. Валерий с удовольствием выполнил ее просьбу, хотел остаться с ней, но она не дала ему такой возможности. Выставила из квартиры, заявив, что хочет побыть одна.

Алексей решил не терять время и поехать к этому Георгию для официальной беседы. Начальство начинало давить. Дело получилось неожиданно громким, и к нему примешалась классовая ненависть. Бедную девушку переехал роскошный «Порше». Доколе в нашем городе богатые будут позволять себе все, что угодно? Дело обсуждали в сетях, по телевидению, особо инициативные блогеры уже поджидали его во дворе управления, поэтому надо было двигаться и дать результат как можно скорее.

Он почти доехал до дома Георгия, когда ему позвонила Даша и, с трудом сдерживая слезы, сообщила, что у Ника опять приступ. Сегодня няня, которая обычно присматривает за мальчиком, заболела, и Алексей попросил старшую дочь остаться дома. Обычно Ник не причинял никаких хлопот, он сидел в своей комнате и писал бесконечные цифры на листках. Сам себе составлял примеры, сам их решал. В уме. Все, что нужно было сделать, – это вовремя дать ему поесть и просто находиться в одной квартире, ведь Ник был непредсказуем. Вот и сегодня при виде сестры он решил закатить истерику, и Даша, с трудом перекрикивая вопли брата и будучи сама готова разреветься, попросила, чтобы отец приехал домой и что-то с этим сделал.

Истерики у Ника были такие, что их слышали все соседи. Уже два раза к ним вызывали полицию и три раза службу по делам несовершеннолетних, с которой им долго пришлось объясняться. Повторения Алексею не хотелось, и, решив временно наплевать на беседу с Георгием (поедет к нему попозже), он рванул домой.

Ника он услышал, едва выйдя из машины. Окна в честь теплого дня были распахнуты настежь, и звуки, издаваемые сыном, раздавались по всей округе. Тот выл на одной протяжной ноте, и звук этот сводил Алексея с ума. Он рванул на второй этаж, открыл дверь, мимоходом потрепал по руке плачущую Дашку и ворвался в комнату к сыну. Тот сидел за столом, раскачиваясь из стороны в сторону, и вопил.

– Все, иди ко мне, иди, мой хороший, – Алексей подхватил сына на руки и принялся укачивать, как маленького. Пацан вцепился в него руками и ногами и потихоньку начал сбавлять обороты. – Ну ты чего? Бумага закончилась? Карандаши? – Алексей задавал бесполезные вопросы, зная, что сын ему не ответит. – Давай проверим. Все в порядке, Никушка, Даша дома, ты не один. Папа на работе. Папе надо работать, понимаешь? Давай посмотрим, что там у тебя.

Держа сына на руках, он осмотрел стол: там все было в полном порядке. Лежала пачка новеньких, остро заточенных карандашей, рядом увесистая стопка белых листов. Никита не израсходовал и четверти запаса. Непонятно, что спровоцировало такой приступ.

– Тебя Дашка обидела? Ну давай, расскажи папе. – Алексей попытался улыбнуться, развернулся с сыном на руках и уставился на заплаканную дочь, стоящую в дверях и наблюдающую эту картину.

– Я ничего не сделала, – вдруг в голос заревела та, и Алексею показалось, что он сходит с ума.

– Знаю, Дашунь, я просто Ника успокаиваю.

– Я так больше не могу! Не могу! – Даша, как в детстве, вытирала льющиеся слезы кулаком.

– Дашка, ну прости, что ж ты не говорила… – Алексей немедленно почувствовал себя жутко виноватым.

– А если бы я сказала, это бы что-то поменяло? – вдруг закричала Даша, и Алексей внезапно осознал весь ужас происходящего. Его любимая дочь в последний год превратилась в маленькую бунтарку: зеленые волосы, пирсинг, черные футболки. Но творила она все это безобразие вовсе не из-за сложного возраста, а из-за банального отсутствия родительского внимания. Ведь последние четыре года оно было все направлено на Никиту, а Дашу просто забыли.

– Даш, – забормотал Алексей, не зная, что сказать.

– Ну что – Даша, что? Где вообще мама? – продолжала кричать та.

– В командировке.

– В какой командировке? Почему она постоянно в командировках? Она что, стюардесса?

– Нет, милая, она аудитор, ты же знаешь…

– Да не ездят аудиторы в такие дурацкие командировки, – продолжала орать Даша, а Никита неожиданно притих, лишь крепче прижался к отцу.

Алексей постарался глубоко вдохнуть и выдохнуть.

– Дашка, давай я сейчас Ника устрою с удобствами, а потом мы с тобой чай попьем и кино посмотрим?

– Какое кино? – сбавила обороты Даша. – Тебе же работать надо.