Разруха

Он вытащил из шкафа такой же кожаный кейс, какой подарил Бояну на даче у Генерала, привстал на цыпочки, чтобы поцеловать на прощание Фанчу и добродушно похлопал ее по внушительному заду Пригрозил пальцем и ей (бриллиант в перстне сверкнул, как монета в руках карманника-щипача).

— Будь послушной девочкой!

Они вышли из отеля, сели в вишневый Мерседес, в полном молчании проехали мимо Национального дворца культуры. У бульвара «Витоша» ливанец остановился.

— А вот и Магура… — кивнул он в сторону притаившейся улицы с живописными новенькими кафешками и обменниками. Противоположный тротуар был забит новенькими «бэшками» и «мерсами», а на этой стороне улицы кучковались бездельники, поджидая простаков, решивших подороже обменять наличную валюту, которым «более высокий курс» должен был выйти боком. Среди шустрых «бизнесменов» торчали коротко стриженые громилы с шеями борцов.

— Магура… — педантично повторил Тони Хури. — Опасно, но нужно работать…

Они вошли в подъезд, недавно облицованный итальянским мрамором, украшенный колоннами «под медь». Но внешность оказалась обманчива. Лестничные пролеты освещали подслеповатые лампочки, крутые лестницы давно не убирали, воняло мочой. На первом этаже они остановились у бронированной двери, и Тони нажал кнопку звонка.

Им навстречу вышли два стодвадцатикилограммовых мужика, обыскали их на предмет оружия, заглянули в кейс ливанца и только потом пропустили в просторную гостиную. Здесь шел ремонт, одни мастера возились у помпезного камина, другие клали на пол плитку из черного керамогранита, в углу, среди мешков гипса, за походным складным столиком четверо здоровяков в подтяжках резались в карты, держа пистолеты под рукой. Бояна и Тони Хури провели в кабинет, намного более просторный, чем гостиная с разобранными стенами, видимо, отделявшими его от других комнат. За письменным столом сидел начинающий лысеть мужчина, рассматривавший в карманное зеркальце свои зубы.

— Ну и ну, глазам своим не верю, сам Тони пожаловал, собственной персоной, — лучезарно воскликнул он, — я тебя люблю!

— А я так просто тебя желаю! — расплылся в улыбке ливанец. — Это хозяин всей Магуры, — назидательно пояснил он Бояну. — Я пожаловал в твою берлогу, чтобы представить своего компаньона по «Юнион табако», господина Тилева.

Так Боян встретился с Краси Дионовым, пожал протянутую ему руку и тут же почувствовал знакомую головную боль. Впечатление он производил кошмарное: Боян впервые видел человека с двумя совершенно разными глазами: левый глаз «босса» был карим, теплым, романтически задумчивым, в то время как правый — водянисто-голубым, холодно-жестоким, и это постоянно меняло выражение его лица, лицо распадалось, казалось неуловимым, словно без черт. Боян смутился, он не знал, в какой из глаз собеседника смотреть. Наверное, Краси Дионов, почувствовав его смятение, мысленно послал его куда подальше и повернулся к нему теплым, сердечным профилем.

— В следующий понедельник приедет вторая фура с «Мальборо», — панибратски сообщил ливанец.

— Стомиллиметровые, в мягкой пачке, по леву тридцать за пачку? — спросил Краси, и даже доброжелательный его глаз потемнел от жадности.

— Стомиллиметровые, в мягкой пачке, по леву семьдесят, — ласково парировал Тони.

— Ты меня без штанов оставишь, а у меня двое деток… По леву сорок.

— Где мое не пропадало!.. — вздохнул ливанец, сморщив лоб от мысленных подсчетов, — только для тебя: лев пятьдесят!

— Ты меня убил!

— А ты меня съел живьем!

Они обнялись, и к Бояну повернулся зловещий профиль Краси Дионова с голубым, казавшимся искусственным, глазом.

— Это и есть бизнес? — позже в машине поинтересовался Боян и от смущения закурил сигарету. Ливанец как раз остановил машину, пережидая, когда пройдет толпа из ста воодушевленных молодых людей, размахивавших голубыми знаменами — вечером ожидался большой митинг перед Народным собранием. Тони Хури помолчал, потом вздохнул и включил первую скорость.

— Это бизнес в Болгарии, — рассудительно сказал он. — Один глаз у этого Краси от Бога, а второй — от Дьявола. Опасный человек, с его людьми шутки плохи… Фанча знает. Вы должны слушать Фанчу. Во всем.

Они оставили Мерседес на паркинге у Центрального вокзала. Рядом валялись перевернутые мусорные контейнеры, тротуар был весь засыпан мусором. Поднялись по лестнице на второй этаж, в ресторан, где было еще грязнее и отвратительнее, мраморный пол казался залитым грязным жиром. Белую скатерть на столе украшали многочисленные пятна и дыра, прожженная сигаретой. Тони Хури заказал пять порций шашлыка и тарелку мелко нарезанной петрушки. Ел он жадно, с нервной ненасытностью. Между прочим упомянул, что сигареты, которые они и впредь будут импортировать, — откровенная подделка, что фирмой-производителем «Филип Моррис» там и не пахнет, а делают их на Кипре, и что он уже обработал, «смазал оливковым маслом» этот рынок. Намекнул Бояну, что есть возможность расширить бизнес за счет импорта алкоголя. На данный момент это нерентабельно, потому что каждая бутылка, проходя через таможню, дорожает на три доллара, остается ничтожная прибыль.