Разрушение

Господи Боже. Что я наделала? Я слишком долго смотрела на кран в душевой, задаваясь вопросом, что будет дальше. Куда мне идти? Кто полюбит меня так, как меня нужно было любить? Провела бы я всю оставшуюся жизнь в состоянии свободного падения, делая все возможное, чтобы узнать, как далеко дно?

— Я слышу тебя по ту сторону двери, — вслух сказала я. — Мне нужно, чтобы ты просто ушел. Это не игра.

Я залезла под душ. К тому моменту, когда я помылась он ушел. Моя квартира стала такой же большой и одинокой, какими могли быть пять тысяч квадратных футов, а я жаждала компании подальше от Дикона, подальше от Эллиота, подальше от вечеринок и наркотиков. Я жаждала простой компании.

Пролистав список контактов в телефоне, я нашла номер Карен.

ГЛАВА 29

Фиона

Бассейн находился внутри застекленного здания, крышу которого можно было открывать весной и осенью, но летом использовался бассейн во дворе с другой стороны дома. Родители Карен отсутствовали. Братья были в школе. Дом, как всегда, пустовал. Ее бикини держалось на тазовых косточках, а сверху была надета огромная футболка, прикрывающая мнимую полноту. Карен разгладила ее, чтобы ткань не касалась кожи. На мне же был лифчик от бикини и шорты, скрывающие розовые следы от паддла.

— Я хотела стать дизайнером одежды, — сказала девушка. — Думала, будет круто, знаешь. Показы мод. Постоянное одевание девочек. Вечеринки.

— Ты все еще можешь этим заняться.

— Слишком устала. Слышала, что они на самом деле очень тяжело работают, — Карен прикусила губу. — Чем ты хочешь заниматься, когда вырастешь?

Мне было двадцать три, и я всю жизнь хотела именно то, что сейчас имела. Всегда восхищалась тем, что была Фионой Дрейзен.

Я говорила то, что и всегда, будто механически. Слова казались холодными и тяжелыми на языке.

— Девушкой, чье фото хотят заполучить все папарацци. Той, которую парни хотят трахнуть. Кто делает, что хочет. Всем хочется стать таким человеком.

И в сказанных у бассейна словах было не больше правды, чем несколько недель тому назад, когда Дикон показал мне, что то, чего я жаждала и в чем нуждалась — одно и то же. Границы. Контроль. Правила. Я так радовалась, отдавая себя ему, что не подумала о том, что мне делать без него.

— Ты всегда испытывала радость от того, кем была, — сказала Карен. — Я ненавидела тебя.

Я не смогла сдержать свой смех.

— Прости.

— Неее. Это была обычная зависть. Сейчас же я слишком устала, чтобы пытаться стать тобой.

— Разве капельница в этом не помогает? — Я сдвинула солнцезащитные очки на макушку.

— Нет, — ответила Карен, — и это отвратительно. Даже жидкость в капельнице заставляет меня чувствовать себя толстой, словно в меня закачивают жир.

Без толку было говорить, что ее телу он бы не помешал. Я пыталась. В глубине души она в это не верила.

Карен откинулась назад.

— Вчера медсестра заставила меня съесть кусок банана. Я чувствовала, как он движется по моей глотке. Падает в желудок. Он ощущался куском грязи. Словно в меня вторглись. Никто не понимает. Мне хорошо, когда я голодная. Тогда я чувствую себя... не знаю, чистой. Очищенной. Это самое лучшее чувство на свете. Я не продам его за кусок банана.

— Думаю, мне не стоит спрашивать тебя, проглотила ты его или выплюнула, — пошутила я.

— Даже не начинай. Вестонвуд навечно отвадил меня от мужчин.

Я застыла, миллион вопросов замер на моих губах, но было понятно, что, задай я хоть один, остальные останутся без ответа.

Спустя несколько секунд после того, как она откинула голову назад, подставив лицо холодному солнцу, проникнуть которому не давало стекло, Карен снова заговорила:

— Конченный Уоррен. Я сказала ему, что не стану брать его член в рот. Конкретно сказала — не в рот, чтобы он остался чистым. И что он сделал? Ублюдок. Ненавижу его.

— Надо было откусить его, — сказала я, словно это был пустяк, но мое сердце понеслось вскачь, а по коже побежали мурашки.

— Он попросил своего дружка… как же его звали… того, с татуировками и пирсингом? Санитара?

— Марк.

— Чтобы тот подержал меня и закрыл мне нос. Уоррен сунул свою штуковину полностью в меня. Боже, это было мерзко. Меня бы вырвало, но было нечем. Он просто продолжал совать его в меня. Его яйца касались моей губы. У него натурально большие яйца. Фу. А затем, когда он прекратил… Я вдохнула и сказала: «Кончи мне на лицо», потому что я не хотела его дерьма в себе. Но он снова сунул его в меня и кончил в горло. Удержал мой рот закрытым и заставил проглотить. А когда настала очередь Марка позабавиться, он заставил его уложить меня на спину, чтобы меня не вырвало.

Девушка тряхнула головой, и слеза скатилась из-под очков по ее виску.

— Карен, это ужасно.

— Пофиг.

— Ты рассказала кому-нибудь?

— Зачем? Чтобы он мог выдать, что привозил мне диетические таблетки? Ну серьезно. Он же трахал меня по согласию, как в Оджае… Сколько раз? А наши отцы типа давние лучшие друзья. Что он сделает? Прекратит снимать фильмы Чилтона? Не думаю. Да и какая разница. Прополоскала рот спиртом. Меня это не убило. Я просто туда не вернусь.