Разрушение храма

— Алло, товарищ Иванов? Это из Москвы, из редакции, по поводу вашего фельетона… Да, да, собираемся печатать. В самое ближайшее время… Теперь вот какой вопрос. Ваш текст мы тут всем отделом довели до необходимых кондиций, чтобы, как говорится, и посмеяться можно было, и в то же время серьезно задуматься, сделать выводы… Что, что? Заранее согласны?.. Нет, товарищ Иванов, это делается совсем не так. Сейчас я прочту вам по телефону текст вашего фельетона… Не беспокойтесь, все время разговора оплачивает редакция. Можете делать любые замечания, мы их обязательно учтем… Итак, начнем с заголовка. Ваш заголовок нам не очень понравился, мы его сняли. Теперь у вашего фельетона будет такой заголовок: «Золотое яичко»…

И начальник отдела обвел своих сотрудников торжествующим взглядом — каков заголовок, а?

— Алло, товарищ Иванов, ну как, нравится заголовок?.. Ну, вот и прекрасно!.. Итак, заголовок — «Золотое яичко»… Теперь слушайте текст, тут я вначале немного от себя добавил… Начинаю читать: «Есть такая русская сказка о деде и бабе, у которых была курочка-ряба… Вот однажды снесла курочка яичко…»

«Да, товарищ Иванов, — подумал про себя Курганов, — жалко мне тебя… Незавидная у тебя доля, как у автора будущего фельетона… Неужели и в мои материалы будут вписывать подобное?.. Ведь сказок еще много осталось — о рыбаке и рыбке, например, о золотом петушке, о попе и о его сотруднике Балде…»

— «…дед бил-бил, не разбил, баба била-била, не разбила…» — сладко журчал голос начальника отдела.

«Неужели все эти люди, — думал Курганов, глядя на сосредоточенные, постные лица работников отдела, — могут серьезно слушать всю эту галиматью?.. Ведь за стенами редакции лежит огромный человеческий мир с его проблемами, страстями, сложностями, тревогами, радостями, заботами, с его неразрешимыми драмами и непримиримыми противоречиями… И неужели, зная об этом мире, можно тратить свое время на то, что сейчас происходит в этой комнате? Неужели можно отдавать место на страницах большой, солидной газеты для обличений какого-то вороватого деда, которого надо просто заставить возместить стоимость того, что он украл, если это, конечно, возможно…»

А начальник отдела, войдя в роль, изображал из себя то деда, то бабу, то курочку-рябу, то хищного ястреба, повадившегося каждый день воровать яйца с колхозной птицефермы, заведующим которой был злополучный дед. Все реплики героев фельетона начальник отдела читал с выражением, помогая себе движениями головы и свободной от телефонной трубки рукой, закатывал глаза, подолгу молча смотрел в потолок в тех самых местах, где наглое поведение деда-ворюги переходило всякие границы. Особенно хорошо удавалось начальнику отдела передавать свободной от телефонной трубки рукой полет ястреба, когда тот, отяжелев от куриной крови и насытившись вдоволь желтками и белками, лениво улетал с птицефермы в родное гнездо.

«А ведь он мог быть, наверное, неплохим актером, — думал Олег, глядя на своего раскрасневшегося и посвежевшего от пережитых за всех героев фельетона чувств начальника. — Мог бы волновать зрителей с подмостков сцены… Может быть, я напрасно осуждаю его? Может быть, я вообще чего-то не понимаю в работе этой «взрослой» редакции? Может быть, я еще слишком молод для нее?»

Между тем начальник отдела, закончив читать вписанное своей собственной рукой в фельетон товарища Иванова художественное начало и перейдя к изложению деловой части (сколько всего было украдено яиц, да во что это обошлось колхозу, да как поднялась себестоимость яиц вообще по всему областному управлению — эти строки уж наверняка принадлежали самому товарищу Иванову), забубнил в трубку какие-то цифры, термины и названия куриных болезней, оживившись только один раз, когда была названа сумма, за которую вышедший на пенсию дед — заведующий птицефермой — купил новый дом собственному сыну.

— «И вот мы вправе задать вопрос, — снова возвысил голос начальник отдела, заканчивая чтение фельетона, — до каких же пор будут терпеть такое положение руководители колхоза и района. Пора, давно уже пора покончить с подобного рода явлениями раз и навсегда!»

Он устало переложил телефонную трубку из одной руки в другую и с видом человека, сделавшего трудную, но полезную работу, оглядел своих сотрудников.

— Ну, как получился фельетон, товарищ Иванов, а?.. Алло, алло?.. Товарищ Иванов, где вы?.. Алло, станция, где Куйбышев?.. Алло, алло?..

Он застучал рукой по рычажкам аппарата.

— Алло, станция?.. Алло, девушка, где Куйбышев?.. Дайте Куйбышев… Алло, товарищ Иванов, это я… Нас, кажется, прервали… Так на чем нас прервали?.. На заголовке?!.

В кабинете повисла тишина. Лица сотрудников отдела вытянулись. Где-то на далекой улице раздался гудок автомобиля.

И тут Курганов, не выдержав, захохотал.