Разрушение храма

Пока он говорил все это, я стоял около окна и наблюдал за ним. По довольно просторному гостиничному номеру ходил из угла в угол невысокого роста человек с полуседой, растрепанной прической, маленькими черными усиками, в стеганой пижамной куртке ярко-бордового цвета, темно-серых в яблоках штанах и очень уверенно, страстно и даже самозабвенно произносил слова, в которые он, несомненно, искренне верил и которые он сопровождал не менее уверенными и порой очень выразительными жестами. Человек с гордостью говорил о своей профессии, о своих успехах в этой профессии, и все это в общем-то было естественно и понятно, но мне почему-то именно в ту минуту было как-то не по себе, словно какое-то неприятное предчувствие томило меня, словно какое-то неприемлемое предвиденье беспокоило меня.

— Вы, Курганов, — продолжал между тем опытный сценарист, расхаживая по номеру, — понравились мне сразу. Я сразу вас понял. Я понял, что этот огромный парень, этот широкоплечий молодой мужчина знает, чего они хочет от жизни. Вы умеете самоутверждаться, Курганов. Вы любите ставить перед собой большие, крупные цели и умеете их достигать. И мне захотелось помочь вам на новом этапе вашей жизни. Вы пришли в кино из журналистики. Как журналист вы за четыре года работы в газете уже выжали из своей профессии все возможное. Вы сделали в своей профессии самое главное — шагнули из нее в литературу. Теперь вам нужно сделать следующий шаг — из литературы в кино. И здесь я вам помогу. Я сделаю из вас сценариста!.. Вы человек умный и, кажется, волевой. У вас есть хватка, есть физическая сила, что немаловажно для работы в кинематографе. Вы в меру жестковаты, в меру лиричны, в меру рациональны, в меру возвышенны. Вы умеете быть бесцеремонным, когда вам это необходимо. Вы довольно нетактично перебили меня, старшего по возрасту, когда я слишком затянул свои шутки в начале нашего разговора. Да, я шутил с вами поначалу, мне это было нужно, чтобы прощупать вас, чтобы присмотреться к вам. Теперь пора переходить к серьезной части нашего разговора… Вам хочется работать в кино, но у вас нет опыта. Я передам вам свой опыт! Я познакомлю вас с начальниками сценарных отделов всех киностудий страны. Я введу вас в круг профессиональных сценаристов… Но это все в будущем. А пока нам нужно сделать этот сценарий. Для этого нам нужно договориться о главном. И я уверен — мы сумеем договориться о всех главных сторонах нашей обшей работы…

— Что вы имеете в виду?

— Я имею в виду следующее. Наш вклад в работу над этим сценарием, безусловно, будет неравноценным. Я вложу в эту работу гораздо больше, чем вы. В дальнейшем, при постановке фильма, режиссер будет прислушиваться в основном к моим рекомендациям. Съемки картины будут идти по моему тексту, актеры будут произносить на съемочной площадке мои слова — именно для этого я приглашен на эту картину… И вот эту огромную работу я обязан буду сделать всего лишь за один месяц. Поэтому, в связи с неравноценным вкладом усилий, который сделает каждый из нас в работу над этим сценарием, нам необходимо сейчас подписать с вами бумагу, которая перераспределит суммы вашего и моего гонорара и обеспечит получение этою гонорара в такой пропорции: вы получаете двадцать пять процентов от общей суммы гонорара за весь сценарий, а я — семьдесят пять.

И вот когда он сказал эти последние слова, я отошел от окна, совершенно спокойно сел в кресло и говорю:

— Вы ошиблись, Аркадий Леонидович. Мы не договоримся с вами о главном.

Глаза опытного сценариста, широко открытые с той минуты, когда он начал ходить по номеру, распахнулись до предельно возможной величины.

— Не договоримся? Почему?

— Потому что мне непонятна причина, по которой мы должны с вами перераспределить общую сумму гонорара за сценарии.

— Но ведь я же объяснил вам. Мое участие в написании сценария будет гораздо большим, чем ваше.

— А кто вам сказал, что если даже режиссер согласится снимать фильм по вашему тексту, если даже актеры будут согласны произносить ваши диалоги, — кто вам сказал, что вы безоговорочно получите на этот текст и на эти диалоги мое согласие?.. Согласие автора повести, которая должна быть положена в основу фильма?

— Разве вы не хотите, чтобы ваша повесть появилась на экранах?

— Таким способом — нет!

— Денег жалко?

— Себя жалко.

— Как вас нужно понимать?

— Очень просто… Эта повесть — часть моей жизни. У меня к ней особое отношение… И поэтому сценарий мы должны писать вместе и внести в это равную долю усилий.

— Но вы же не умеете писать сценарии. Вы же написали свой вариант — и он отвергнут.

— И тем не менее я все-таки буду работать над сценарием, потому что…

— Потом будете работать, потом, когда я научу вас! На следующих фильмах!

— …потому что повесть-то все-таки моя. Я ее о самом себе написал! «Байка», как вы говорите, все-таки мне принадлежит, я ее автор.

— Но она уже давно опубликована! Она уже принадлежит всем! И вы ее без меня никому не продадите! Без меня ее никто у вас в кино не купит.

И вот тут я встаю и отшвыриваю ногой кресло. (Опытный сценарист на всякий случай шаг назад сделал.)