Разрушение прикрытия (ЛП)

  — Эмма надеется встретиться с вами. Я подумал, что мы могли бы поужинать как-нибудь вечером.

  Его улыбка снова сменилась хмурым взглядом, и Джасминдер подумала, не обидела ли она его снова. Обычно она чувствовала себя такой расслабленной с Лоренцем; ей не понравилось это внезапное ощущение ходьбы по яичной скорлупе. Затем он снова улыбнулся, и она была довольна, пока не осознала, насколько ее собственное настроение становится зависимым от его. «Должно быть, я действительно влюбляюсь в него, — подумала она, — если веду себя как впечатлительная школьница».

  «Я хотел бы познакомиться с Эммой», — сказал он, и Джасминдер уже собиралась предложить несколько свиданий, когда увидела, что его рука поднята, как полицейский, останавливающий грузовик. — Но не сейчас. Позвольте мне избавиться от этого жалкого развода, и тогда мы с вами сможем выйти на публику. Я могу встретиться с вашими друзьями, а вы с моими, и, возможно, с некоторыми из моих клиентов. То есть, — и он сказал это застенчиво, ласково, — хотите ли вы это сделать?

  — Это было бы чудесно, — сказала Жасминдер, и ее сомнения рассеялись.

  — Да чуть не забыл, — сказал он, вставая с дивана. — Я купил тебе подарок. Чтобы отпраздновать твою новую работу.

  — О, — сказал Джасминдер, удивленный и обрадованный. — Очень мило с твоей стороны.

  Пока она говорила, он встал с дивана и пошел открывать ящик на кухне. Он вынул коробку.

  — Вот, пожалуйста, — сказал он, протягивая ей. «Это новый телефон — последний iPhone. Надеюсь, вам нравится цвет.

  — Красиво, — сказала она, доставая телефон из коробки. — Но это ужасно дорогой подарок.

  — Я хотел убедиться, что вы поддерживаете связь. Вы можете держать его на своем столе в офисе, и я буду знать, что всегда могу до вас дозвониться.

  'О, Боже. Боюсь, это не сработает, — засмеялась она. «Нам запрещено брать в офис личные мобильные телефоны. Мы должны держать их у двери и забирать, когда выходим из здания. Но вы всегда можете оставлять на нем сообщения, и я подниму их, как только выйду.

  Он выглядел разочарованным. — Положи в карман. Они никогда не узнают.

  — Думаю, да, — ответила она, улыбаясь. — И тебе не следует поощрять меня нарушать правила. Из-за тебя меня уволят.

  — Ну, тогда ладно. Оставь у двери. Он остановился и посмотрел на нее с серьезным лицом. — Я бы точно не хотел, чтобы тебя уволили.

  23

  Туман только что рассеялся в аэропорту Хитроу, позволив приземлиться утренним рейсам дальнего следования, которые были перегружены над головой, заполнив иммиграционный зал усталыми прибывающими. В зале вылета Майлз Брукхейвен вместе с тысячами других разочарованных путешественников просматривал табло отправления в поисках информации о том, когда его рейс в Вашингтон, скорее всего, вылетит.

  Он не хотел совершать это путешествие. Он не считал это необходимым и, если бы не настойчивость Энди Бокуса на личной встрече, был уверен, что все можно было решить в ходе видеоконференции. Энди Бокус, предшественник Майлза на посту начальника резидентуры ЦРУ в Лондоне, покинул Великобританию в тумане. Грубый, сын земли человек, он никогда не любил это место. Он ненавидел погоду, не любил Лондон и, прежде всего, не любил британцев, особенно Джеффри Фейна из МИ-6, который, по его мнению, справедливо покровительствовал ему.

  Тем не менее Энди довольно хорошо справлялся со своей работой, и лондонская резидентура при нем неплохо справлялась. Тем не менее, после того, как он потратил годы на просьбы о новой должности, Бокус, наконец, исполнил свое желание – хотя только после того, как он ошибся и потерял потенциально полезный контртеррористический источник в пользу России. Теперь, после шестимесячного отпуска для отдыха и восстановления сил, он вернулся в Лэнгли в качестве начальника отдела контрразведывательных операций в Северной Европе, а это означало, что он по-прежнему участвовал в некоторых мероприятиях лондонской резидентуры.

  То, что спровоцировало беглый визит Майлза в Лэнгли, было сообщением, пришедшим накануне с Киевской резидентуры. Миша, русский военный источник, с которым познакомился Майлз, снова появился. Вскоре после этого он уехал из Украины, но никто не знал, куда он делся, и о нем ничего не было слышно. Киевская резидентура получила указание не пытаться связаться с ним, поскольку он рассматривался как потенциально ценный долгосрочный источник; ничего нельзя было сделать, что могло бы подвергнуть его риску. Но от него пришло сообщение. Он был в Эстонии месяц и хотел снова увидеть «британского эксперта»; у него было больше информации. Он предоставит контактные данные, когда встреча будет подтверждена, говорилось в сообщении.

  Сообщение, которое Киев отправил одновременно в Лондон и Лэнгли, вызвало быструю реакцию Бокуса. Никто не должен был связываться с Мишей в Эстонии, а Майлз должен был приехать в Лэнгли на встречу. Так вот, он торчал в Хитроу, ожидая, что в ближайшие двадцать четыре часа проведет в воздухе больше времени, чем на земле, если вообще когда-нибудь оторвется от земли.