Разрушение в школе Прескотт

— Доброе утро, — сказал он, одаривая меня одной из своих загадочных улыбок. Взгляд его голубых глаз — говорящий, своего рода мрачное принятие. «Иногда боль приятна тем, кто много ее ощущал». Каллум Парк уже принял то, что его жизнь никогда не будет такой, какой он хотел, что он никогда не воплотит свои мечты. Он понял, что некоторые из нас существуют только в кошмарах. — Уже уезжаешь?

Я задрожала при мысли от возвращения в дом матери, от того, что надо будет спать под одной крышей с Тингом. Я не уверена, что смогу сделать это, что смогу набраться мужества именно сейчас.

— Не совсем, скорее, я не могу кормить девочек фаст-фудом на ужин, не после того, как они весь день ели чипсы и кексы, — мой рот изогнулся в маленькой улыбке, когда я вспомнила наши с Пенелопой игры, бегая по дому, наряжаясь в роскошные платья мамы, смеясь и набивая рты закусками. Когда Памела вернулась домой и увидела, что мы делаем, она так сильно ударила Пен по щеке, что ее лицо было опухшим две недели. В школе мама сказала, что ее ужалила пчела, а у нее аллергия. — Мы едем в магазин за продуктами.

Моя улыбка исчезла также быстро, как появилась.

— Что ж, — сказал Кэл, издавая один из своих хриплых смешков, когда он достал пачку сигарет из кармана толстовки. — Если тебе нужно что-то сделать сегодня, остановись в студии, — он зажег сигарету, оранжевое свечение зажигалки отбрасывало тени на его лицо, согревая темноту внутри его капюшона. За всеми этими шрамами и дерьмом, Каллум выглядел уставшим и истощенным.

Я не думала, что увижу таким парня Хавок.

— Да? — съязвила я, когда открылась передняя дверь и мы оба обернулись назад, чтобы посмотреть на выходящего Оскара, серые блики неба разрезали линзы его очков пополам.

Я не могла видеть его глаз, и мне это не нравилось. Невозможно понять, что он собирается делать, если он не смотрит. Я уже забыла, что он сказал мне прошлой ночью («Я не могу противостоять тебе, иди беси кого-то другого»), значит он планирует что-то еще.

— Я веду занятия для начинающих, для взрослых. — закончил Кэл, потянувшись, чтобы убрать блондинистые волосы со лба, он натянуто улыбается и подмигивает мне, а затем уходит по тротуару, взвалив на плечо свою черную сумку.

Я подождала пока он исчезнет за углом, потом повернулась и пошла к дороге, останавливаясь, так как увидела Оскара внутри Камаро Хаэля вместо минивэна.

— Вполне уверена, что Вик четко проговорила фургон, — пробормотала я, сытая по горло дерьмом Оскара.

Этим утром, мне просто нечем крыть. Я залезла внутрь, когда Оскар изогнул край своего острого рта в улыбку, поворачивая ключ и прогревая двигателя до мягкого урчания. Сидя здесь, я могу понять откуда Хаэль. Я знаю, кто он. Дерзкий, маленький плейбой с золотым сердцем, с любовью к машинам, детям и… бывшей, которая тоже может опасна.

Я снова провела руками по лицу, когда Оскар повернул вниз по дороге, останавливаясь на следующей остановке, чтобы выбрать песню на его телефоне. Заиграла песня Logic ft. Eminem — Homicide, и я сильно нахмурилась.

Может, я лишь думала, что знала Хаэля Харбина? Черт, может, я не знаю никого из них?

Я не забыла то, что подслушала на вечеринке.

Парни кастрировали Дональда. Они вырезали слово «насильник» на его лбу.

Что они тогда блять сделают с Тингом?

Я также не забыла то, что слышала после вечеринки.

«У нас есть видео его с твоей сестрой».

Но мне нужно время переварить все это и все остальное. Некая часть меня задается вопросом: не страдаю ли я от некоего эмоционального шока?

— Я хочу поговорить о следующем имени в моем списке, — начала я, и Оскар посмеялся.

Это был не приятный звук. Нет, вообще-то, он послал мурашки по моему позвоночнику, я посмотрела в его сторону пытаясь соединить мальчика, который сделал мне платье принцессы из бумаги в начальной школе и умным и хитрым членом банды, сидящим рядом со мной. Между ними не было ничего общего.

— Конечно, ты хочешь, Бернадетт. Мы не можем позволить такому важному вопросу ускользнуть к чертям. Может быть, нам стоить сначала обсудить, как ты ненадолго показала мне свое тело?

— Ох, ты все еще думаешь об этом? — съязвила я, чувствуя, как теплое, сладкое и самодовольное удовольствие проникает в меня. — А я-то думала, что только мысль о голом члене Вика может тебя завести.

— Если выбирать между ним и тем ужасом, который ты называешь киской, то я всегда выберу его, — согласился Оскар, злодейски ухмыляясь мне. Он ведет себя так, словно ему все равно, но предельно ясно, что мое голое тело застряло в его голове. — Мне нужно записать тебя на эпиляцию воском на выходных? Таких кустов не было с семидесятых.