Разрушенная

– Луиза или что-то похожее… Да, точно. Луиза Ховард, кажется. – Тут на другом краю школьного двора начинается свалка; один снеговик разрушен ударами маленьких ног, слышны протестующие вопли. Учительница спешит разобраться с происходящим.

После обеденного перерыва возвращаюсь к своим шкафам. «Луиза» звучит похоже на «Люси»; может, меня звали Люси Ховард?

Не нахожу ни Люси Ховард, ни Луизы Ховард. Но учительница перепутала имя; возможно, и фамилию не совсем точно назвала.

Углубляюсь в поиски на литеру «Х» и очень скоро нахожу: Люси Ховарт. Читаю имя, шепчу его вслух и уже знаю – это она. Руки дрожат. Я действительно вспоминаю некоторые вещи, и их все больше и больше; может, они не такие уж значительные, но раньше я и представить не могла, что окажусь способна на такое. Это как с кирпичами: вытащи один снизу, и остальные обвалятся.

Вытаскиваю свою папку. Объемистая. Неужели я была прогульщицей и лентяйкой? Почему-то мне так не кажется. Стелла такого бы не допустила.

На обложке – информация для регистрации. Родители: Стелла и Дэниел Ховарт – Дэнни-Шпион – и сведения для связи с ними. Внутри – обычные документы, с какими я занималась целое утро. Отзывы учителей, несколько справок о пропуске занятий, но очень немного – я редко болела. И уже тогда проявила талант к рисованию: побеждала на конкурсах в школе и по всей стране. Если АПТ требовался художественно одаренный ребенок, то им трудно было меня не заметить – с помощью моей семьи или без нее. Это я беру себе на заметку.

В самом конце своей папки нахожу одну отдельную: доклад об исчезновении. Начинается с сообщения об отсутствии на уроках после обеда. Далее письменные объяснения, потом они же в отпечатанном виде. Как связывались с моей матерью, потом – с властями. Подтверждение о присутствии в школе до полудня; я пропала после обеда. Никто на площадках не видел, чтобы я уходила; все покрыто тайной. Документы заканчиваются как-то внезапно. Люси просто исчезла. Что с ней случилось? То есть со мной. Никто не знает. Ответа нет.

Я складываю документы в папку, засовываю ее в тот шкаф, где нашла, и снова принимаюсь сортировать накопившиеся в корзинах бумаги. Не сосредотачиваюсь на том, что держу в руках, только на буквах алфавита, согласно которым и размещаю все в папки, а минуты между тем бегут.

Куда я ушла?

Ладно, ворота тогда могли и не запираться, и камер, возможно, еще не установили, но трудно поверить, что кто-то сумел похитить меня из школы незаметно. А что, если с этим человеком я согласилась пойти сама?

Например, с папой.

Вечером решаюсь на попытку. Объясняю Стелле, почему не могу поверить в то, что папа отдал меня АПТ. Рассказываю, как он проник в охрану АПТ, туда, где меня держали, как ночью выкрал из помещения. Как мы бежали через пески к лодке. Потом я споткнулась, и нас настигли. Как Нико обеими руками поднимал пистолет. Отец лежал на песке и просил меня закрыть глаза, велел никогда не забывать, кто я на самом деле. Я не смогла отвести взгляд. Видела, как он, умирая, смотрел мне в глаза.

Я рассказываю, что вид умирающего отца стал тем краеугольным камнем, на котором Нико и доктор из АПТ построили свой замысел: я не могла смириться со смертью отца, и мое сознание раскололось. Случившееся спряталось глубоко внутри. Расщепление моей личности отвечало их целям: когда меня зачистили, часть памяти уцелела и только ждала условного сигнала, чтобы всплыть на поверхность, чтобы я могла принимать участие в акциях АПТ.

Стелла плачет. Всхлипывает, глотает слезы. Она не знала, как умер папа, не знала даже, умер ли он. Знала только, что исчез, да так и не вернулся.

Она не догадывалась, что в этом есть моя вина.

Но, несмотря на ее рыдания, могу сказать: она еще верит, что именно папа забрал меня у нее.

Осторожно, как шпион, пересекаю школьный двор, постоянно наблюдая за учительницей, дежурящей на игровых площадках. Выжидаю, когда она отвлечется. Какие-то мальчишки задирают и пихают друг друга; столкновение перерастает в драку. Крики усиливаются, все, вытянув шеи, наблюдают, затем, наконец, драку замечает учительница и спешит туда.

Я с натугой сглатываю, поднимаю запор на воротах и выскальзываю наружу. Они закрываются за мной со слишком громким стуком. Я на воле! Бегу вверх по дороге, искоса поглядывая, – вдруг кто-нибудь выскочит из ворот и заставит вернуться в школу. Меня не должны хватиться.