Разрушенная клятва

Он хватает меня за руки и забрасывает их себе на плечи. На мне только шелковая пижама с шортами, ноги босые. Рейлан в одних боксерах, но он, по крайней мере, успел надеть ботинки.

Мы оба мокрые и грязные, поэтому мне с трудом удается держаться за его шею.

И я только что сообразила, что он перелазит через перила.

– ТЫ С УМА СОШЕЛ? – кричу я.

Под нами двадцать восемь, мать их, этажей. Мы так высоко, что улицы под нами едва можно разглядеть. Так высоко, что студеный ноябрьский ветер так и норовит нас снести.

Если мы поскользнемся и упадем, то будем лететь пять или шесть секунд, прежде чем разобьемся о тротуар. И, когда мы приземлимся, наши тела не просто переломаются – они взорвутся.

– Если мы не уберемся с этого балкона, нам конец! – кричит в ответ Рейлан.

Я смотрю на стеклянные двери, которые едва сдерживают бушующее внутри пламя и уже начинают трескаться и корежиться.

– О боже… – шепчу я.

Я крепче цепляюсь за шею Рейлана и обхватываю его ногами за талию.

– Не задуши меня, – говорит он.

Я пытаюсь немного расслабить хватку, продолжая крепко держаться.

Парень перекидывает ногу через перила, хватаясь обеими руками за простыню.

Я болтаюсь над пустым пространством, вцепившись в его спину.

Рейлан начинает спускаться, переставляя руки вдоль простыни.

Ткань туго натянулась под нашим общим весом. Я вижу, как напрягаются руки мужчины, хватаясь за скользкий материал. Его пальцы оставляют на белой простыне черные отпечатки. Костяшки его пальцев бледные и напряженные.

Я не могу на это смотреть и зажмуриваюсь, держась изо всех сил. Я чувствую, как дрожат от напряжения мышцы его плеч и спины под нашим общим весом.

Руки Рейлана скользят, и мы летим два фута вниз, прежде чем ему снова удается схватиться. Все еще зажмурившись, я закусываю губу, чтобы не закричать. Я слышу, как ткань начинает рваться.

– Почти добрались, – рычит Рейлан.

Я осмеливаюсь взглянуть.

Мы спустились на этаж ниже, но все еще висим на открытом воздухе. Здесь балкон утоплен, и нам не дотянуться до перил.

– Я раскачаю нас, а ты схватишься за перила, – бормочет Рейлан, едва разжимая челюсть от напряжения.

– Я не… я не уверена, что смогу, – моих сил едва хватает только на то, чтобы держаться за его спину. Мы оба скользкие от пота и гари.

– Ты сможешь, – произносит Рейлан своим глубоким спокойным голосом. – Я знаю, что сможешь.

Он выбрасывает ноги вперед и назад, чтобы раскачать нас. От ужаса у меня сжимается желудок. Крепко держась за шею парня правой рукой, я отпускаю левую. Мои пальцы обреченно скользят по гладкой поверхности перил. Я не смогла.

– Не выходит! – кричу я.

– Выйдет, – говорит Рейлан. – Еще разок – хватай крепче.

Он снова раскачивает нас, на этот раз сильнее. Я слышу ужасный звук рвущейся простыни, хватаюсь за перила изо всех сил и подтягиваю нас к ним. Рейлан тоже обхватывает перила, и те чертовски больно бьют меня по ребрам, но я лишь крепче прижимаюсь к спасительному металлу. Рейлан перебрасывает меня через ограждение, и мы падаем на цемент. Мое сердце бешено колотится в груди. Я задыхаюсь и кашляю – сильнее, чем когда-либо.

Сама квартира темная и пустая, внутри никого нет. Хозяева либо уже эвакуировались из здания, либо вовсе не ночевали дома. Я колочу в дверь, но это бесполезно – она закрыта, и никто не придет нас спасти.

– Отойди, – рычит Рейлан.

Ногой в сапоге он пробивает стекло и тянется через образовавшуюся дыру, чтобы открыть дверь.

Нам в лицо валит дым. Даже здесь, этажом ниже, жар, дым и шум, распространяющиеся от моей квартиры, просто невыносимы. Потолок прогибается.

– Быстрее, – велит Рейлан. – Потолок может обрушиться в любую секунду.

Мы бежим через квартиру, в которой такая же планировка, как в моей, и выскакиваем в подъезд, где я, наконец, слышу непрерывный вой пожарной сигнализации. Несколько других жильцов толпятся в коридорах, пытаясь вынести сопротивляющихся питомцев или вещи, которые они не хотят потерять.

– Не вызывай лифт, – говорит мне Рейлан, что совершенно излишне. Я не собираюсь рисковать застрять еще где-то.

Мы бежим вниз по лестнице, и мои голые ступни вскоре становятся грязными от бесконечного спуска по двадцати семи пролетам бетонных ступеней.

На лестнице тоже полно жильцов, так что спускаемся мы томительно медленно. Жители нижних этажей возмущаются, думая, что это учебная тревога, но, увидев нас, почерневших от дыма, и Рейлана, с его обожженной от закрытия моей балконной двери рукой, сразу замолкают.

Все мои вещи сгорают дотла у меня над головой. Нужно ли мне было схватить что-нибудь, прежде чем я выбежала на балкон? Как это ни глупо, но я сразу думаю о своей новехонькой электрической зубной щетке, которой пользовалась всего два раза. Теперь это расплавленный пластик. А может быть, просто пепел.

Кажется, у меня шок.

Я оцепенела. Моя голова – словно воздушный шарик, парящий над плечами, который, кажется, вот-вот улетит.

Если бы Рейлан не поддерживал меня за плечи, направляя, скорее всего, я бы отключилась.