Разрушенная любовь (ЛП)

— Забавно, наверное, ты и подумать не могла, что когда-нибудь произнесешь эти слова, да? — пробормотал он.

— Да, — согласилась я. — Но многое изменилось. Я изменилась.

— И в этом вся проблема.

— Что ты имеешь в виду?

— Все хотят, чтобы мы двигались дальше, но никто не хочет, чтобы мы менялись, — он отошел от меня, явно завершая разговор. — Думаю, нам нужно вернуться… прежде чем ты решишь набить себе на лбу Дональда Дака.

— Это не был бы Дональд Дак, — я прекрасно видела, что он уклонился от разговора о нашем поцелуе, но намек поняла. Только друзья.

— А что это было бы? — мы направились обратно к дому, его тело излучало напряжение.

— Это был бы Даффи Дак.

— Вот это было бы круто, — мы прошли еще немного. У него в кармане зажужжал телефон. Он вытащил его, слегка нахмурившись — Мне нужно идти.

— Куда?

Парень попятился назад к своему пикапу. Когда мы со Стиви подъехали, то я не заметила, что он стоит на улице несколькими машинами ниже.

— Если Даг или Джонс спросят, скажи им, что мне пришлось уйти. Они поймут.

— О. Хорошо, — разочарование прокралось в мой голос.

— Ты в порядке? — он переводил взгляд с меня на дом.

— Да, — фыркнула я. — Там всего каких-то двадцать метров. Думаю, я дойду.

Он все еще немного колебался, но телефон снова запищал, и он побежал к своему пикапу.

«Кто ему звонит? Куда ему так срочно нужно ехать?» — крутилось у меня в голове.

Мне нестерпимо хотелось узнать ответы на эти вопросы, но в тоже время я понимала, что лучше этого не делать. Чем меньше я буду вмешиваться в личные дела Хантера, тем лучше.

Мое сердце уже было разбито одним Харрисом.

***

Когда я вошла в дом, мама сидела за столом с бокалом вина, раскладывая пасьянс на своем ноутбуке. В гостиной работал телевизор, папа спал в кресле. Рис была наверху. Это было драгоценное время для моих родителей, чтобы расслабиться.

— Привет. Ты вернулась раньше, чем я думала, — мама взглянула на меня.

— Ага. Мне захотелось вернуться домой, — я сняла куртку, но не стала задирать рукава свитера. Я знала, что нет смысла вечно скрывать от них свою татуировку, но сегодня вечером мне не хотелось им ее показывать.

Мама, похоже, обладала какой-то экстрасенсорной интуицией. Ее взгляд стал более пристальным.

— Что случилось?

— Ничего?

— Джейм, ты дергаешь себя за рукава и вертишься, как нервная курица.

Ох. У меня плохо получалось скрывать от них что-то. Да и опыта у меня-то не было. Никогда не приходилось этого делать.

Я вздохнула и подошла к ней.

— Обещаешь, что не будешь пугаться?

Она тут же насторожилась, склонив голову набок.

— Теперь мне действительно любопытно. Выкладывай, — она откинулась на спинку стула, взяв свой бокал, как будто знала, что скоро ей понадобится вино.

Я закусила губу, потом выдохнула и задрала рукав свитера. Мне пришлось повернуть руку так, чтобы мама увидела.

— Что это? — глаза мамы расширились, когда она уставилась на мое запястье.

— Татуировка.

— Лучше бы это была хна или временная, — ее плечи резко напряглись.

— Нет. Она настоящая.

Мама резко поставила бокал на стол, вино выплеснулось через край.

— Ты шутишь? — мама встала.

— Нет, — я крепче уперлась ногами в пол.

— Ты же пошла на домашнюю вечеринку, — она несколько раз моргнула. — Расскажи мне, как все обернулось татуировкой?

— Их раздавали в качестве сувениров, — мама бросила на меня сердитый взгляд из-за моей дерзости. — Что? Дом был недалеко от Мейн-стрит. Я просто пошла туда и сделала себе.

— Не дерзи мне, — ее голос повысился, когда она осознала, что это не шутка. — Ты сделала татуировку? Зачем? Они же навсегда, Джеймерсон.

— Я знаю, — мои глаза сузились. — И мне она нравится.

Я повернулась и пошла по коридору в свою комнату.

— Разговор еще не окончен, — мама шла позади меня, ее голос напрягал голосовые связки. — Черт возьми, о чем ты только думала?

— В кои-то веки я не думала, — я вошла в свою спальню. — Мне надоело все обдумывать.

— Сделать татуировку — отличный вариант, чтобы ничего не обдумывать, — воскликнула она, стоя в дверном проеме. — Это навсегда, Джеймерсон. Ты понимаешь? Их очень больно и дорого сводить.

— Ты ведешь себя так, будто я захочу ее свести.

— Захочешь, — крикнула она. — Тебе семнадцать. Эта штука будет у тебя на руке, когда ты сморщишься и состаришься. Как ты думаешь, она тогда будет такой же крутой?

— Да, — я резко развернулась. — Потому что, когда я буду старой и седой, я буду помнить, что это был тот единственный случай, когда я позволила себе жить.

— Сделать татуировку — это жить?

Я молча уставилась на свою маму. Я любила ее. Мы всегда были близки, но она словно перестала видеть меня настоящую. Это была не совсем ее вина. Я сама себя такой сделала. Никаких проблем, никаких сюрпризов. Спокойная и послушная. Надежная и хорошая. Та девочка ускользала все дальше и дальше.

— Что это за крики? — отец подошел к маме сзади, протирая глаза.

— Твоя дочь… — мама стиснула зубы. Я всегда становилась папиной дочкой, когда делала что-то несвойственное себе. — Сделала татуировку.