Читаем Разрушенная невеста полностью

   Волынский откланявшись стал уходить, но в самых дверях кабинета государыни встретил Бирона. Оба они слегка поклонились взаимно и бросили друг на друга взгляды непримиримой ненависти и злобы. Бирон был слишком мелочен и подозрителен и, узнав, что в кабинете находится Волынский, у двери подслушал от слова до слова весь разговор, происшедший между государыней и Артемием Петровичем.

   Когда он появился в кабинете императрицы, последняя испуганно спросила его:

   -- Герцог, ты был здесь?

   -- Да, ваше величество, здесь, у двери, -- спокойно ответил Бирон.

   -- И, стало быть... ты... ты слышал мой разговор с Волынским?

   -- От слова до слова.

   -- Ты подслушивал! -- с неудовольствием воскликнула Анна Иоанновна.

   -- Если хотите, государыня, да... подслушивал.

   -- И ты... об этом говоришь так спокойно?

   -- С чего же я стану волноваться? Волынский мне не страшен. И я всегда сумею укротить его.

   -- Ты слишком самонадеян, герцог. Повторяю, я ничем не дозволю тебе обидеть Волынского. Ни раздоров, ни ссор твоих с Волынским я не желаю.

   -- Ваше величество! Ссориться с Волынским я считаю для себя унизительным и потому только прошу вас, государыня, отдалите его от двора.

   -- Что? Что такое? Отдалить Волынского? Никогда!..

   -- В таком случае я покину ваш дворец, двоим нам, государыня, тесно жить. Он или я? Выбирайте! -- громко и внушительно проговорил Бирон.

   -- Что вы меня мучаете? Что вам надо? Смерти моей вы хотите? Господи, не дают мне покоя. Ведь это -- мучение! -- с раздражением и слезами проговорила императрица и, не сказав более ни слова, вышла из кабинета, оставив Бирона.

   "Осердилась государыня. Кажется, я через край хватил, -- подумал герцог. -- Надо подождать немного трогать Волынского. Ну что же, подождем. Пусть он повеселит государыню своей затеей, пусть построит ледяной дом. Это несколько может поправить государыню. Но помни, Волынский, жить нам вдвоем на свете тесно. Ты не хочешь уступить мне, так я силою заставлю тебя сойти с моей дороги".

   Между тем здоровье императрицы Анны Иоанновны становилось все слабее, она стала часто прихварывать, часто и подолгу скучала; для нее требовались развлечения, назначались частые охоты, в которых императрица принимала участие. Анна Иоанновна очень любила стрельбу из ружья. В Петербурге и его окрестностях было несколько зверинцев, в которых находилось множество различных; зверей и птиц специально для забавы государыни. Вообще русский двор совершенно преобразился при императрице Анне Иоанновне; она хотела, чтобы он ничем не уступал в пышности и великолепии всем другим европейским дворам, а потому учредила множество придворных чинов и должностей, завела итальянскую оперу и балет, немецкую труппу и оркестры музыки и выписывала из-за границы лучших артистов того времени. Прежний дворец показался ей малым, и она приказала построить великолепный новый дворец, большой, трехэтажный. Этот дворец -- ныне Зимний -- вмещал в себе церковь, театр, роскошный тронный зал и семьдесят покоев различной величины. Торжественные приемы, праздники, балы, маскарады, спектакли, фейерверки и тому подобные забавы и увеселения беспрерывно одни за другими следовали при дворе.

   Кабинет-министр Артемий Петрович Волынский, замечательный человек своего времени, пользовавшийся любовью и доверием государыни, вздумал удивить больную императрицу и жителей Петербурга невиданным дотоле зрелищем, а именно постройкой на Неве, в январе 1740 года, ледяного дома. Вспомнили когда-то устроенную императором Петром I в честь взятия неприятельских фрегатов свадьбу князя Бутурлина и теперь, чтобы несколько развеселить государыню, придумали сделать нечто похожее. Программу маскарада взялись написать Волынский и Черкасский. Героем маскарада задумали сделать Голицына, разжалованного из князей в шуты за принятие им католической веры. Задумали женить его на карлице из простого звания -- Бужениновой. Тредиаковскому, поэту того времени, на этот случай заказаны были стихи, или "вирши". Вытребовали в Петербург для участия в шутовской процессии представителей всех племен, населяющих Россию; приехали черемисы, мордва, остяки, татары, калмыки и прочие инородцы с женами. Свадьбу предполагали справить в ледяном доме.

Перейти на страницу:

Все книги серии Романовы. Династия в романах

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза
Великий перелом
Великий перелом

Наш современник, попавший после смерти в тело Михаила Фрунзе, продолжает крутится в 1920-х годах. Пытаясь выжить, удержать власть и, что намного важнее, развернуть Союз на новый, куда более гармоничный и сбалансированный путь.Но не все так просто.Врагов много. И многим из них он – как кость в горле. Причем врагов не только внешних, но и внутренних. Ведь в годы революции с общественного дна поднялось очень много всяких «осадков» и «подонков». И наркому придется с ними столкнуться.Справится ли он? Выживет ли? Сумеет ли переломить крайне губительные тренды Союза? Губительные прежде всего для самих себя. Как, впрочем, и обычно. Ибо, как гласит древняя мудрость, настоящий твой противник всегда скрывается в зеркале…

Гарри Норман Тертлдав , Гарри Тертлдав , Дмитрий Шидловский , Михаил Алексеевич Ланцов

Фантастика / Проза / Альтернативная история / Боевая фантастика / Военная проза
Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее / Проза