Разрушенный дворец

Наша семья уже и так прошла через многое. Если дело дойдет до суда, сторона обвинения начнет копаться в деталях маминой смерти. И все, что нам с таким трудом удавалось сдерживать за закрытыми дверями, выльется наружу.

У меня есть возможность сделать так, чтобы ничего этого не было. Цена за все эти секреты – кусочек моей свободы. Подумаешь, каких-то пять лет. Пять лет, если повезет. Я смогу это пережить. Маленькая частичка целой жизни. Но что она по сравнению с тем ущербом, который нанесет нашей семье суд?

Ничто.

Да, я сделал свой выбор. Это будет верное решение. Я уверен.

Теперь мне лишь остается убедить в этом Эллу и моих братьев.

* * *

Элла приезжает час спустя. Как только она влетает в дом, мне сразу же становится легче дышать. Я едва успеваю взять себя в руки, как она уже кидается мне на шею. После протяженного и очень возбуждающего поцелуя в губы Элла освобождается из моих объятий.

– Боже, ты как ледяная глыба. – Она щиплет меня за голую руку. – Оденься, а.

– А по-моему, тебе нравилось, когда на мне нет одежды, – парирую я, стараясь, чтобы мой голос звучал непринужденно. – Помнится, ты даже как-то сказала, что я совершаю преступление, когда надеваю рубашку.

Она морщит нос, но ничего не отрицает.

– Как думаешь, что Каллум сказал Стиву? Стив разрешил мне приехать к вам и даже не стал закатывать скандал. Может, он тоже приедет?

Элла так широко улыбается – наверное, думает, что у меня для нее хорошие новости. Я не хочу ее разочаровывать, но у меня нет другого выхода. Это и ее будущее тоже.

– Пойдем. – Я беру ее за руку и тяну вверх по лестнице. – Предлагаю в твою комнату.

Я прохожу мимо комнат братьев и, постучав в каждую, ору:

– Элла приехала!

Братья тут же выскакивают из своих спален.

– Сестренка!

Я наблюдаю, как Истон притягивает Эллу в свои медвежьи объятия, а потом передает ее Сойеру и Себу, и у меня прямо скулы сводит от ревности. Но это даже хорошо, что они так сблизились, особенно для Истона.

Повернувшись к ним спиной, я вхожу в комнату Эллы и заставляю себя отбросить все плохие мысли. Они будут нужны друг другу, когда я сяду. Я не могу на них злиться из-за этого.

Я единственный, кто виноват во всей этой ситуации. Меня никто не заставлял спать с Брук. А потом последовали глупости, одна за другой. Игра в «что если», наверное, сведет меня с ума, пока я буду в тюрьме. Что если бы я полетел на ужин в Вашингтон вместе со своей семьей? Что если бы я не ответил на звонок Брук? Что если я не поехал бы к Брук, решив, что смогу договориться с ней?

А все моя проклятая гордость!

Я жду, когда все войдут.

– Я хотел рассказать вам последние новости по делу.

Братья сразу оживляются. Им не терпится узнать все подробности. Но Элла исподлобья глядит на меня.

– Это касается… – Она не заканчивает вопрос, посмотрев на моих братьев, потом опять на меня, видимо, сомневаясь, что я уже рассказал им о сделке со следствием.

Я киваю.

– Да. И появилось еще одно новое обстоятельство.

Я начинаю пересказывать им показания свидетелей, которые перечитывал так много раз, что уже выучил наизусть, но только основные моменты, умалчивая о всякой фигне про Истона и отношения близнецов и Лорен. Затем перечисляю улики, которые собрала против меня полиция, и заканчиваю показаниями Руби Майерс.

С каждой минутой Элла становится все бледнее и бледнее.

– Просто невероятная чушь! – объявляет Истон, когда я умолкаю.

– Если бы Брук была сейчас жива, я бы сама ее убила, – мрачно произносит Элла.

– Не говорит так, – обрываю ее я.

– Мы тоже должны дать показания, – предлагает она.

– Точно! – Истон кивает. – Потому что того, о чем рассказывает официантка, никогда не было.

Себ и Сойер соглашаются с ними и клянутся, что тоже готовы дать показания. Я понимаю, что пора их остановить, пока эти доморощенные юристы что-нибудь не придумали.

– Я собираюсь согласиться на сделку с обвинением и признать свою вину, – объявляю я.

У Истона отвисает челюсть.

– Какого хрена?!

Он и близнецы таращатся на меня так, будто я сошел с ума, а сам я не могу оторвать глаз от Эллы, на лице которой отражается страх.

– Ты не можешь, – говорит она. – А что насчет сделки с Делакортом?

Истон тут же поднимает голову.

– А это еще что?

Я не успеваю закрыть эту тему, как Элла принимается рассказывать им, что к чему.

– Судья Делакорт предложил потерять улики, если Дэниела вернут домой из этой военной колонии и если я соглашусь признаться, что солгала про наркотики. – Она скрещивает руки на груди. – Я голосую за этот вариант.

– Согласны, – поддерживает ее Себ, и Сойер яростно кивает.

– Этого не будет. Ни за что. – Я гневно смотрю на своих братьев, пока они не опускают свои загоревшиеся надеждой взгляды в пол.

Элла поднимает руки, изображая весы правосудия.

– Ты сядешь в тюрьму на двадцать лет или в моей жизни снова появится Дэниел. – Ее левая рука опускается, а глаза метают в меня молнии. – Согласись на сделку с Делакортом.