Разрушенный дворец

– Женщина с принципами и моральными устоями? – передразниваю я Джордан Каррингтон, переиначив цитату из ее показаний.

Я протягиваю бумаги Гриеру, но он не берет их.

– Читай дальше.

Я уныло продолжаю читать остальные пункты.

Та светловолосая леди, Брук, говорила, что соскучилась по мальчику. Я посчитала, что когда-то они были вместе. Он спросил, какого черта она делает в его комнате, и приказал убираться. Она на мгновение надулась, а потом сказала, что раньше он никогда не жаловался.

– На мгновение надулась? Кто додумался написать такое дерьмо?

– Мы предлагаем свидетелям самим писать свои показания. Звучит более аутентично, как будто это его собственный голос.

Если бы Гриер не должен был меня спасти, думаю, я сейчас сломал бы ему челюсть.

Брук утверждала, что беременна и что отец ребенка – Рид. Он ответил, что ребенок не его, и пожелал ей удачи в жизни. Она сказала, что ей не нужна удача, потому что у нее есть он. Он продолжал говорить леди, чтобы она убиралась, потому что скоро должна была вернуться домой его девушка.

– Какое наказание полагается за лжесвидетельство? – спрашиваю я. – Потому что ничего этого не было. Примерно в тех числах у нас был ужин с Брук и Диной, но я ни с кем из них приватно не разговаривал.

Гриер лишь снова пожимает плечами.

Я продолжаю читать дальше.

Леди хотела, чтобы он помог ей выйти замуж за его отца. Рид отказался и сказал, что она станет членом их семьи только через его труп.

Я услышала шум и подумала, что меня могу поймать, поэтому побежала вниз и помогла убрать посуду и оборудование. Затем я залезла в фургон. Моя подруга высадила меня у моего дома.

– Это бред сивой кобылы. – Я бросаю полные лжи бумаги на кофейный столик и провожу рукой по лицу. – Я даже не знаю, кто такая эта Майерс. И наш с Брук разговор, который она описывает, случился в ту ночь, когда сбежала Элла. Дома никого не было. Понятия не имею, откуда ей все это известно.

– Значит, это было?

– Я никогда не говорил, что она станет членом нашей семьи через… – Я хватаю листок и читаю лживые слова: – «через его труп».

– Но тогда откуда ей все известно?

В горле пересохло.

– Понятия не имею. Наверное, она каким-то образом была знакома с Брук. Вы не можете отследить мобильники и узнать, контактировали ли они с Брук? – Я понимаю, что хватаюсь за соломинку, но просто уже чувствую, как стены вокруг меня начинают сжиматься.

– В свете последних событий… – Гриер толкает бумаги с показаниями в мою сторону до тех пор, пока они уже чуть не валятся со стола. – Соглашайся на сделку с обвинением, Рид. Ты выйдешь к своему двадцать третьему дню рождения. – Он пытается улыбаться. – Посмотри на это как на продолжение образования, только немного в других условиях. Ты сможешь получить диплом, даже степень. Мы сделаем все, чтобы твоя жизнь там протекала максимально комфортно.

– Вы даже не можете снять с меня обвинение в том, чего я не совершал, – огрызаюсь я. – Как вообще я могу вам доверять?

Он наклоняется и берет свой дипломат, на его лице читается разочарование.

– Я предлагаю тебе самое лучшее решение, какое только может быть. Менее щепетильный адвокат довел бы дело до суда и вытащил бы из твоего отца чертову уйму денег. Я советую тебе пойти на сделку с обвинением и признать себя виновным, потому что аргументов в твою защиту нет.

– Я говорю вам правду. Я никогда не лгал вам. – Меня охватывает злоба.

Гриер скорбно глядит на меня поверх своих идиотских очков.

– Иногда невиновные тоже садятся на долгий срок. Я верю тебе и считаю, что команда прокурора – тоже, поэтому я и смог добиться для тебя этой сделки. За непредумышленное убийство обычно дают двадцать лет лишения свободы. Десять лет – очень щедрое предложение. И лучше этой сделки у нас ничего нет.

– Мой отец знает об этом? – Я киваю на копию свидетельских показаний Руби Майерс.

Гриер перекладывает дипломат из одной руки в другую.

– Да. Я дал их ему почитать до твоего приезда.

– Мне нужно подумать, – подавленно говорю я.

– Предложение Делакорта больше не в силе. Слишком много улик, – добавляет Гриер, как будто я когда-то собирался рассматривать вариант с Делакортом. Ему прекрасно известно, что я не позволю Дэниелу вернуться и портить жизнь Элле.

Я чувствую, как земля ускользает из-под ног. Мне восемнадцать, а мой мир, который недавно казался безграничным, сузился до выбора: провести в тюрьме пять лет или рискнуть испытать судьбу и состариться в крошечной цементной камере.

– Если я… – Мне больно говорить, и я со стыдом понимаю, что глаза жжет от навернувшихся слез. Я заставляю себя договорить. – Если я пойду на сделку, то когда начну отбывать свой приговор?

Плечи Гриера с облегчением опускаются.