Разрушенный дворец

И тут до меня доходит. Он даже толком ничего не обдумал. Не взвесил все «за» и «против» своего признания. Воодушевленная этим открытием, я решаю поднажать.

– Еще бы! Мы ведь расстаемся на целых двадцать лет!

– Пять, – рассеянно поправляет меня Рид.

– Пять, если нам повезет. Пять, если судебная система, или кто там за это отвечает, решит, что ты заслуживаешь выйти на свободу. Ты сам сказал, что приговор предусматривает двадцать лет. Когда ты выйдешь, мне будет около сорока.

Рид первый, кроме мамы, кого я люблю по-настоящему. До встречи с ним в моем будущем не фигурировали мужчины. Насмотревшись на маминых дружков, я решила, что без мужчины мне будет лучше. Но теперь я не вижу своего будущего без Рида, однако предстоящий нам путь угнетает, и надо мной снова нависает сокрушительное чувство одиночества, с которым я жила после маминой смерти.

Если я потеряю и Рида, то не знаю, как смогу с этим справиться.

Борясь с нахлынувшей паникой, я сажусь на колени на кровати рядом с ним.

– Давай убежим. Прямо сейчас. Только заберем мой рюкзак и сбежим отсюда.

Он выглядит разочарованным.

– Я не могу. Я люблю тебя, Элла, но уже говорил: бегство не избавит нас от всего этого. Будет только хуже, если я сбегу. Мы никогда больше не сможем увидеться с моей семьей, будем жить в вечном страхе, что нас поймают. Я люблю тебя, – повторяет он, – но мы не можем сбежать.

Глава 26

Рид

Когда на следующий день я возвращаюсь из школы, в гостиной уже сидит Хальстон Гриер. Вчерашнее свидание с Эллой, даже несмотря на секс, было пронизано болезненным напряжением, и теперь я вдруг понимаю, почему.

Что бы мы ни делали, тень этого дела будет висеть над нашими головами до тех пор, пока все это дерьмо не разрешится.

– Новые свидетельские показания? – В мой вопрос просочилось куда больше яда, чем я планировал.

Гриер и папа обмениваются тяжелыми взглядами, и отец поднимается на ноги. Он хватает меня за плечи и притягивает к себе, как будто ему хочется обнять меня, но вдруг останавливается.

– Я поддержу любое твое решение, – угрюмо говорит он и выходит из комнаты.

Гриер молча показывает на диван. Он ждет, пока я сяду, а потом вытаскивает из дипломата, стоящего на полу возле его ног, лист с протоколом свидетельского допроса.

Если я больше никогда не увижу очередную копию, то умру счастливым.

Адвокат, подавшись вперед, протягивает мне лист с показаниями.

– Больше не будете читать мне вслух? – спрашиваю я и пробегаю глазами по шапке документа, где сказано, что это свидетельские показания некой Руби Майерс.

– Никогда о ней не слышал. Это чья-то мама? – Я пытаюсь припомнить, знаю ли кого-то с такой фамилией. – В одиннадцатом классе учится какой-то Майерс. По-моему, он играет в лакросс…

– Просто прочти.

Я усаживаюсь поудобнее и принимаюсь читать аккуратно напечатанные слова.

Я, Руби Майерс, осознавая возможность наказания за лжесвидетельство, подтверждаю, что все нижеприведенные факты являются подлинным и точным изложением известной мне информации.

Мне уже есть восемнадцать лет, и я имею право давать показания по собственной воле.

Я проживаю по адресу: Эйт-стрит, дом 1501, квартира 5б, Бэйвью, Северная Каролина.

Меня наняли обслуживать частный прием по адресу: Лэйкфронт-роуд, 12, Бэйвью, Северная Каролина. Меня подвезла подруга, потому что моя машина была не на ходу: мне сказали, что-то с генератором.

Это мой адрес. Я роюсь в памяти, чтобы припомнить последний раз, когда нас обслуживал нанятый персонал. Наверное, это было в тот вечер, когда у нас ужинали Брук и Дина. Но я не могу вспомнить ничего стоящего, о чем можно было бы рассказать полиции. Ист и Элла застукали Гидеона с Диной, когда те трахались в уборной. Это, что ли? Но какое отношение имеет к моему делу секс этих двоих?

Я уже открываю рот, чтобы спросить, но тут мое внимание привлекает следующий пункт.

После ужина, примерно в девять часов пять минут, я воспользовалась уборной на втором этаже. Меня заинтересовал дом, потому что он был очень красивым, и мне стало любопытно, как выглядят другие комнаты. Ужин уже закончился, и я прокралась наверх, хоть и не должна была. Я услышала, как в одной из спален переговариваются двое людей, и украдкой заглянула туда. Это были второй из старших сыновей, Рид, и та светловолосая леди, которая умерла.

Больше я не читаю ни слова. Отложив в сторону два листа письменных показаний, я спокойным голосом говорю:

– Это все ложь. Той ночью я не поднимался наверх с Брук. За последние шесть месяцев она оказывалась в моей комнате лишь раз – в ту ночь, когда сбежала Элла.

Адвокат лишь слегка пожимает плечами – эта его манера чертовски бесит меня.

– Руби Майерс – приятная женщина, которая трудится на двух работах, чтобы прокормить своих детей. Муж ушел от нее около пяти лет назад. Все ее соседи говорят, что в мире нет лучше матери-одиночки, чем Руби Майерс.