Разрушитель клинка

Королева прогнала нахлынувшую на нее волну отвращения.

– А потом Кониджин, которого все еще не схватили. Лишь боги знают, где находится мой предатель-кузен или кто ему помогает. Неважно, сколько городов мы завоевываем, эти двое все равно остаются вне пределов нашей досягаемости.

В животе у нее разлился жар, но не от тяжелого платья или присутствия Таристана. А от ярости.

– Тебе идет гнев, – изучая ее лицо, изрек Таристан. – Он питает огонь внутри тебя.

Эрида покраснела и отвернулась, сжимая губы. Она чувствовала, как участился ее пульс, причина тому крылась как в охватившем ее разочаровании, так и во внимании Таристана.

– Мне нужна голова Кониджина, – фыркнула она.

– Скоро он допустит еще одну ошибку, – на удивление спокойно ответил Таристан. – Или другой дворянин сделает ее за него.

– Я уже работаю над этим. Казна Мадренции огромна, и сокровища Робарта уже поделены между моими сторонниками.

Таристан издал насмешливый смешок, его лицо вытянулось. Он оглядел окружавшую их Львиную гвардию, молчаливую и непоколебимую.

– Плати солдатам, а не любящим покрасоваться дворянам.

– Многие мои солдаты следуют за этими любящими покрасоваться дворянами, – холодно ответила Эрида. – А монеты обеспечивают самую сильную преданность. Кониджин не может купить то, что уже принадлежит мне.

– Кониджин – ничто в этом мире. – Низкий шепот принца наполнил сады. – Когда-нибудь ты это поймешь.

Эрида лишь вздохнула, разминая плечи. Тяжелые церемониальные доспехи уже начали впиваться ей в ребра.

– Когда-нибудь ты окажешься прав, но пока он все еще представляет угрозу. Как и твоя племянница.

– Да, она опасна. – Таристан скривил губы.

Несмотря на злость, Эрида находила свое положение отчасти забавными, как и положение Корэйн. «Участь мира зависит от хрупких женщин, а в сторонке от нас распинаются мужчины». Она попыталась взять себя в руки и снова стать той женщиной, которой была час назад, – королевой всего, что она представляла.

Вместо этого она ощущала себя маленькой и унылой, как уменьшающийся дворец, жемчужиной без света, который заставлял ее сиять. «Сегодня я победительница. Почему я чувствую себя иначе?»

– Это все, о чем ты мечтала? – Голос Таристана стал глубже, настолько низким, что разнесся по воздуху, найдя пристанище в ее груди.

Борясь с внезапно нахлынувшей грустью, Эрида стиснула зубы, а затем на долгую секунду закрыла глаза. Пение птиц и журчание фонтана окружили ее, окутывая ритмичным шумом.

– Мне хочется, чтобы отец был здесь и смог увидеть все это, – наконец сказала она, заставив себя снова открыть глаза. Огонь, о котором говорил Таристан, лизал королеву изнутри, поглощая боль и превращая ее в то, что она могла бы использовать взамен. Гнев. Страх. Что угодно кроме печали. – И Кониджин тоже. Чтобы его приковали к полу и засунули в рот кляп, вынуждая смотреть, как я получаю всю власть, которую он пытался у меня отнять.

Таристан громко рассмеялся, обнажив белые зубы.

– Ты беспощадна, Эрида, – сказал он, вставая так, чтобы его тень падала на нее. – Именно поэтому тебя и избрали.

Эрида ощутила, как все внутри нее сжалось, и у нее перехватило дыхание.

– Кто избрал? – выдохнула она, уже зная ответ.

– Конечно, Тот, Кто Ждет.

При упоминании имени дьявольского бога ее мужа тело Эриды охватила дрожь. Ее словно окатило ледяной водой и одновременно поразило молнией. Она старалась не думать о Нем, и в большинстве случаев ей это удавалось. Завоевательной кампании сопутствовала масса отвлекающих факторов.

– Он увидел в тебе оружие, как когда-то увидел его во мне. Нечто важное и достойное награды. – Таристан оценивающе посмотрел на королеву, его глаза все еще были темными, в них не было ничего, кроме бездонной черноты. – Тебя это беспокоит?

Эрида задумалась над ответом.

– Не знаю, – наконец произнесла она, говоря чистую правду.

Таристан продолжал стоять на месте, не желая отступать или приближаться. Он смотрел на нее сверху вниз, и Эрида почувствовала себя трупом на поле боя, безжизненными глазами наблюдавшим за собственной кончиной. Она не могла даже предположить, сколько истекающих кровью и сломленных людей видели ее мужа таким в последние мгновения своей жизни. И она снова поняла, как глупо было довериться ему, добровольно следовать за ним по такому темному пути. Однако ей казалось, что это правильный выбор. Единственный настоящий выбор, который она сделала в своей жизни.

– Ты тоже выбрала меня, – выдохнул он. – Ты видела, кто я, что я предлагаю, и сказала «да». Почему?

Эрида сделала успокаивающий вдох.

– Другой мужчина стал бы моим тюремщиком, с радостью прикрепив поводок к моей короне, – сказала она, озвучивая неоспоримый факт. – Всю свою жизнь я знала об этом. Но ты ровня мне, и ты считаешь меня равной себе. Ни один другой поклонник в Варде не может похвастаться тем же.

Каким-то образом ее слова успокоили Таристана, его веки отяжелели. Он казался драконом, околдованным нежной колыбельной.

Эрида же в свою очередь пожала плечами.