Разрушитель кораблей

Гвоздарь кое-как поднялся. Нита уже пропала вдалеке. Он снова побежал. Приближался хвост поезда. Гвоздарь хромал – ушиб ногу. Плечо болело так, будто открылась рана. Он не мог разогнаться. Лестницы проносились мимо. Он снова начал считать. Оглянулся. Поезд кончается.

Сейчас или никогда!

Гвоздарь рванулся вперед и прыгнул к лестнице. За ступеньку ухватиться не смог, но уцепился за боковину. Плечи взорвались болью, словно у него выдернуло обе руки. Поезд потащил его вперед, ноги бились о камни, и их обжигало. Он скорчился, повиснув на лестнице.

Земля летела внизу. Ветер рвал одежду, не давал дышать. Гвоздарь схватился одной рукой за ступеньку и с трудом подтянулся, чтобы не задевать камни. Дотянулся до следующей ступеньки. Ветер стаскивал его с поезда, джунгли превратились в мутную изумрудную полосу. Руки дрожали, все тело зудело от адреналина. Ноги совсем ослабли. Но он лез все выше и выше, пока не оказался на крыше грузового вагона и не увидел поезд целиком.

Ноги он исцарапал и побил о камни, из колена сочилась кровь, с ладоней содрало кожу – но он был жив. Издалека на него смотрели Нита и Тул. Нита помахала рукой. Он устало махнул в ответ и сел, держась за лестницу. Вскоре надо будет пойти к ним по крышам, но сейчас нужно просто отдохнуть. Впервые за много дней он почувствовал себя в безопасности. Оглянулся назад – там рельсы тонули в густых джунглях. С каждой минутой поезд уносил его все дальше от прошлого.

Гвоздарь не мог не улыбнуться. Все тело болит, но он жив, отец уже далеко, и что бы ни ждало впереди, оно всяко лучше того, что лежит позади. Впервые в жизни он не боится отца.

Мысль о безопасности навела на тревожные размышления о Пиме и ее матери, которые остались на берегу. Им придется снова работать на разборке, а его отец может потребовать компенсации. В горячке побега он ни разу не задумался, чего это может стоить им. Но теперь они внезапно всплыли в сознании. Как демоны вины.

Обернувшись, он коснулся свободной рукой лба и мысленно воззвал к норнам: пусть с Садной и Пимой все будет в порядке. Пусть они смогут отбиться от Ричарда; пусть тот поверит, что Тул предал его ради награды и что не Пима с матерью похитили его удачу. Гвоздарь помолился о людях, которых он бросил, и снова повернулся вперед, навстречу ветру. Открыл рот, хватая теплый воздух и запахи джунглей.

За деревьями показался ярко-синий океан. Поезд шел вдоль берега. Вдалеке стоял на якоре клипер, его паруса сияли на солнце. Как белая чайка на зеркальной глади моря. От этого зрелища Гвоздарь еще больше развеселился. Представил, как суетятся мажоры, пытаясь найти в джунглях беглецов. Они никогда не узнают, как их одурачили, насколько умнее оказался противник.

Корабль и океан исчезли из виду за изумрудной стеной деревьев. Гвоздарь смотрел вперед, вдоль поезда, ожидая увидеть небоскребы затонувшего Орлеана.

16

Проблема умного бегства заключалась в том, что планировать его надо было куда серьезнее.

Бежали они в спешке, почти ничего не взяли с собой. На площадках грузовых вагонов еда отсутствовала. Через несколько часов Гвоздарь проголодался и с тоской вспомнил вчерашний ужин.

Он-то думал, что, сидя на месте, можно обойтись без еды. Это же не разборка судов. Но он и так ничего не ел, пока лежал в горячке, и теперь живот прилипал к спине. С этим ничего не поделаешь. Стиснув зубы, он слушал, как бурчит пустой желудок, и внушал себе, что получит настоящий пир в затопленном городе.

Кроме лестниц, ведущих на крыши, у вагонов имелись крошечные служебные площадки, больше похожие на стальные подножки шириной в полметра. На них можно было стоя выполнять кратковременную работу, но не ехать часами. Тул первым делом прошелся по всему составу – искал проход в какой-нибудь вагон, но не смог взломать ни одной двери. Поэтому беглецы скорчились на этих площадках. Под ними проносилась земля; их постоянно обдувал ветер. Неуютно, но все же лучше раскаленных крыш без защиты от палящего солнца.

Спать под стук колес у Гвоздаря тоже не получалось. Приходилось втискиваться между стенкой и лестницей и дремать по очереди, резко просыпаясь, когда поезд набирал или сбрасывал скорость. Разгон и торможение всегда сопровождались рывками, состав трясло так, что людей чуть не сбрасывало с насестов. После того как Гвоздарь и Нита едва не улетели под колеса, они сидели, зацепившись локтем за лестницу. Однажды, когда поезд резко затормозил, их едва не раздавил Тул, втиснув в металлическую стену вагона. В голове у Гвоздаря потом долго звенело.

Но все это ничего не значило по сравнению с нехваткой воды. Пару бутылок, найденных в мешке, они сразу опустошили, а на второй день уже умирали от жары и влажной духоты. Заняться было нечем – только смотреть на проносящиеся мимо пейзажи и надеяться, что поезд скоро прибудет в пункт назначения.

Иногда они проезжали вдоль огромных озер. Был соблазн спрыгнуть в прохладную воду, но Тул покачал головой и сказал, что на такой скорости им нипочем не запрыгнуть на поезд и, если они не хотят много дней тащиться пешком, придется потерпеть.