Разрушитель миров

Проведя в пути два дня, Эндри благодарил свою счастливую звезду за то, что его не мучила морская болезнь – в отличие от Дома, которому то и дело приходилось склоняться за перила палубы, извергая в воду содержимое своего желудка. Сегодня Древний чувствовал себя лучше, но по цвету кожи по-прежнему не сильно отличался от своей мантии. Он стоял, устремив сосредоточенный взор на волны, бьющиеся о бок ларсийской галеры. Остальные держались от Древнего подальше, хотя Чарлон то и дело предлагал ему вина, на что Дом отвечал неизменным отказом. Вальтик произнесла над ним какое-то заклинание, которое, по всей видимости, только ухудшило ситуацию. Сораса не обращала на него никакого внимания. Они с Сигиллой стояли на носу корабля, увлеченно беседуя. Женщины отличались друг от друга, как ночь и день.

Фигура Сигиллы была широкой и высокой. Охотница за головами стояла, подняв голову к небу, и наслаждалась солнечным светом. В отличие от Сорасы, которая казалась тенью темурийской волчицы. Когда убийца говорила, ее лицо неизменно скрывала маска безразличия, а губы почти не шевелились, в то время как Сигилла охотно смеялась и хмурилась.

Эндри был не прочь подслушать их разговор, чтобы хоть чем-нибудь себя занять.

Корэйн явно была увлечена тем же самым. Она подошла к женщинам так близко, как только осмелилась, остановившись примерно на середине длинной, плоской палубы, и затаилась за грудой ящиков, скрепленных между собой сетью.

Когда Эндри подошел к ней и остановился, прислонившись к ограде, она широко улыбнулась.

– Достопочтенный оруженосец, вы решили подслушивать тайные беседы со мной на пару? – спросила она, ткнув его локтем в руку.

От ее прикосновения по его предплечью разошлись волны тепла.

– Мне кажется, если я попытаюсь, они с меня кожу сдерут, – искренне ответил он. – А вы уже догадались?

– Трелланд, я не глупа, но читать мысли не умею. – Корэйн прищурилась и, сосредоточенно нахмурившись, бросила взгляд на нос корабля. – Что бы она ни пообещала охотнице в качестве награды, это должно быть нечто очень значимое. Возможно, это кто-то, чья голова стоит дороже, чем та, что покоится на плечах Чарли.

Чарли. Не стоило удивляться, что Корэйн так ласково называет мадрентийского беглеца. В конце концов, она, как никто другой, привыкла общаться с преступниками. К тому же она полночи копалась в его печатях и клеймах, пытаясь запомнить их на будущее. Они быстро поладили – падший жрец и пиратская дочь.

– Возможно, она предложила себя? – высказал догадку Эндри. – За поимку нашей убийцы наверняка положена немалая награда.

Корэйн коротко рассмеялась.

– Я думаю, Сораса продаст всех, кто плывет на этом корабле, прежде чем станет рисковать собой.

Эндри улыбнулся.

– А Дома даже два раза подряд, – проговорил он, радуясь, когда Корэйн снова усмехнулась. – Но только не вас, – не задумываясь, добавил он. В конце концов, это была правда.

Улыбка слетела с губ Корэйн, как будто Эндри вылил на нее ведро холодной воды. Она подставила лицо ветру, всматриваясь в безграничный голубой горизонт. Солнце отражалось в волнах, озаряя ее кожу золотистыми полосами света. Но ее черные, как ночь, глаза оставались непроницаемыми, словно дыра, готовая затянуть в себя весь мир.

– Они все носятся со мной, словно я ребенок, – пробормотала она, сжимая перила.

Эндри задумался над ее словами. Если бы у него была возможность заварить для Корэйн чашку чая, он бы с радостью это сделал. «Только вот мята и мед бессильны ей помочь».

– Думаете, они не правы? – осторожно спросил он, наблюдая за лицом Корэйн. На ее лбу появилась напряженная складка. Она не сдвинулась с места, но по ее позе он чувствовал, что ей хочется дотронуться до меча, спрятанного под ее плащом. – Если вы не доберетесь до Веретена, то все наши усилия окажутся напрасными.

Корэйн бросила на него резкий взгляд, оскалив зубы.

– Есть и другие. В этом мире я наверняка не единственная дуреха, в жилах которой течет кровь Древнего Кора.

– Но где их искать? – мягким тоном спросил он. На своем веку Эндри Трелланд видел достаточно испуганных лошадей и вспыльчивых оруженосцев, чтобы уметь сохранять видимость спокойствия. Пусть Корэйн ан-Амарат и вселяет в меня гораздо больший ужас, чем они.

– Вы – наша самая большая надежда. У этого есть свои последствия.

Она фыркнула, скрестив руки на груди.

– Неужели одним из них обязательно должен быть хмурый бессмертный, который вслушивается в каждый удар моего сердца? – прорычала она, кивком головы указав на Дома, стоявшего в нескольких ярдах от них.

– Если это спасет вам жизнь, то да. – К его щекам прилил жар, румянцем разливаясь по его смуглой коже. «Это прозвучало слишком резко, Трелланд». – Я хотел сказать, что вы нужны нам живой…

Корэйн вскинула руки.

– Нам не помешало бы узнать, как со всем этим быть. У нас есть моя кровь и клинок. И что дальше? Мне нужно махать мечом перед Веретеном?