Разрушительная игра

Я не лгала, когда сказала, что это никак не относится к прошлой ночи. Идея появилась у меня несколько недель назад, и я постоянно ее откладывала. Но если я не заговорю сейчас, этого не произойдет никогда.

Наконец Рис моргнул:

– Когда нужно дать ответ?

Я подавила очередную волну разочарования. Конечно, ему нужно подумать. Это огромная ответственность. Но все же я надеялась…

– В течение следующей недели, пока не истечет контракт.

Он кивнул с бесстрастным видом:

– Я дам ответ до конца недели. Спасибо за предоставленную возможность.

Рис вышел из кухни, и я уставилась на место, где он стоял.

Вот и все.

Ни улыбки, ни намека на радость, удивление или смущение. Просто я дам ответ до конца недели, словно у нас исключительно профессиональные отношения.

Я попыталась съесть еще кусок тоста, но сдалась и закрыла лицо руками.

Бриджит фон Ашеберг, что ты наделала?

Мы с Рисом не разговаривали ни во время долгой поездки в аэропорт, ни во время полета. Отношения так испортились, что мне почти захотелось, чтобы прошлой ночи не было, но я так и не могла заставить себя о ней пожалеть.

Последствия оказались не очень, но сама ночь была прекрасна.

Желание номер четыре.

Это гораздо больше, чем пункт из списка желаний, – это секрет, который я обязалась хранить.

– Ты не обязан, но… пойдешь со мной завтра? – спросила я, когда Рис принес в номер мой чемодан. Мы приземлились в Нью-Йорке несколько часов назад и остановились в «Плазе» – через два дня предстоял переезд в Эльдорру. Завтра Николай объявит об отречении, а потом у меня будет пресс-конференция. От этой мысли слегка заболел живот. – На выступление.

Впервые за день лицо Риса смягчилось.

– Конечно, принцесса.

Забавно: сначала я ненавидела это прозвище, а теперь от него трепетало сердце.

Ночью я пыталась уснуть, но разум кипел миллионом мыслей и забот. Коста-Рика, Рис, останется ли он моим телохранителем, реакция публики на отречение Николая и его помолвку с Сабриной, здоровье деда, мой дебют в качестве наследной принцессы, возвращение в Эльдорру…

Я зажмурилась. Дыши. Просто дыши.

Наконец я провалилась в беспокойный сон, мучимая кошмарами о гигантской короне, которая придавливает меня на виду у всего дворца, пока все вокруг показывают на меня пальцами и смеются.

На следующее утро я проснулась раньше запланированного, чтобы подготовиться к пресс-конференции и замазать темные круги под глазами. Завтрак я пропустила, сомневаясь, что мой желудок сможет удержать еду, но, когда ровно в семь пришел Рис, он уговорил меня заказать в номер яйца и смузи. Без кофе. Он сказал, что это поможет справиться с волнением, и, как ни удивительно, это действительно помогло.

Речь Николая началась в восемь, и мы молча наблюдали, как мой брат – в парадной военной форме, с напряженным, но решительным лицом – произносит слова, которые навсегда изменят историю Эльдорры.

«…Настоящим я объявляю, что отказываюсь от титула наследного принца Эльдорры и исключаю себя из линии наследования. Это решение далось мне нелегко…»

Ахи публики слышались даже через экран, но Николай продолжал.

Самое важное решение в моей жизни…

Моя любовь к стране…

Наследует моя сестра, принцесса Бриджит…

Я сидела, словно окаменев. Я знала, что грядет отречение, но было невыносимо видеть и слышать, как Николай объявляет об этом с экрана.

Когда он закончил речь, камера переключилась на явно ошеломленного ведущего новостей, но Рис выключил телевизор прежде, чем я услышала его слова.

– Тебе нужна минута?

Он излучал такую естественную уверенность и властность, что это почти успокаивало расшатанные нервы.

Почти.

Мне предстояла пресс-конференция, и завтрак просился наружу.

Да. Желательно миллион минут.

– Нет. – Я прочистила горло и повторила громче: – Нет. Пойдем.

Я в последний раз проверила прическу и одежду, прежде чем мы вышли из номера. Все, что член королевской семьи говорил и носил на публике, имело скрытый символизм, и сегодня я оделась для битвы: приталенный костюм от «Шанель», туфли на каблуках и изящная золотая брошь с рубинами и бриллиантами – цветов флага Эльдорры.

Сообщение: все под контролем, я готова взять власть в свои руки.

Реальность: полный бардак.

Когда мы с Рисом спускались на лифте в вестибюль, меня охватило оцепенение, и весь мир, казалось, помутнел.

Десятый этаж… Девятый этаж… Восьмой этаж…

Мой желудок опускался все ниже с каждым этажом.

Когда мы достигли вестибюля, двери лифта со свистом распахнулись, и я увидела густую толпу репортеров, толпившихся у входа в отель, – их сдерживала только охрана. Крики достигли апогея, когда они увидели меня, и все в вестибюле повернулись, чтобы посмотреть на источник шума.

На меня.

Я много раз имела дело с прессой, но впервые столкнулась с журналистами в статусе наследной принцессы. Оказалось, это совсем иное.

Все было иным.