Разрушительная любовь

Я закатила глаза, но злиться на него не могла – тем более что мне отчасти нравилось развратное ощущение от хождения в подобном виде.

– У меня серьезный вопрос, – сказала я, наблюдая, как два пенсионера поглощают тыквенные пироги. – Какие у тебя планы на День благодарения?

– Полагаю, буду есть где-нибудь индейку, – небрежно ответил он.

– Ты… не хочешь приехать на выходные ко мне домой? Раз твой дядя не празднует, и все такое. Но это не обязательно, – поспешила добавить я.

– Солнце, последние восемь лет я проводил каждый День благодарения с твоей семьей.

– Знаю, но в этом году Джоша не будет, и я не хотела давить. Ну, встреча с моим папой…

Глаза Алекса заблестели от смеха.

– Я уже знаком с твоим папой.

– Да. Но… – я запнулась. – Думаю, это неважно. Мы не можем рассказать ему о наших отношениях раньше, чем Джошу, но не будет ли подозрительно, если мы заявимся вместе? Родители загадочным образом чувствуют ложь. А вдруг он…

– Ава, – он положил руки мне на плечи. – Ты хочешь провести со мной День благодарения?

Я кивнула.

– Значит, решено. Не усложняй.

– Сказал Король Усложнения, – с улыбкой пробормотала я.

Глава 27

Ава

Каждый год моя семья праздновала День благодарения в китайском стиле. Вместо индейки и картофельного пюре мы ели жареную утку, рис, дамплинги и рыбный суп. В плане еды этот год ничем не отличался от предыдущих, но без Джоша ужин превратился в два часа неловкого молчания. Алекс обсудил с моим папой футбол и работу, и все. Думаю, папа переживал из-за каких-то проблем на работе. Он вел себя более нервно, чем обычно.

Еще я подозревала, что папе не слишком нравился Алекс. Неожиданно, если учесть его слабость к умным и образованным людям – уж Алекс-то был образцом ума и образованности. Я всегда списывала это на то, что Алекс не целовал его в зад, как любят китайские родители, – он никогда не разбрасывался словами. Кроме того, с вероятностью девяносто процентов отец догадывался о происходящем между нами, хотя ничего не говорил.

– Он знает, – прошептала я, когда папа вышел в уборную. – Клянусь, он знает.

– Нет. А даже если да, у него нет доказательств и он ничего не скажет Джошу, – ответил Алекс. – Расслабься. У тебя выходные.

– У студентов не бывает выходных.

Несмотря на праздник, мне нужно было готовиться к экзаменам и доделать заявку на стажировку для молодых фотографов. Она была почти готова, не считая нескольких абзацев личной информации. Я добавила в портфолио снимки Алекса, хотя ему пока не сказала. Это были одни из моих лучших работ, но я не хотела ничего рассказывать, пока не узнаю решение комитета. Боялась сглазить.

– Жаль, мы спим в разных комнатах, – у Алекса заблестели глаза. – Я бы помог снять стресс.

Я рассмеялась.

– На уме только это?

Впрочем, я и сама недалеко ушла. Я тоже хотела спать с Алексом в одной комнате – особенно здесь, в этом доме, где кошмары всегда становились темнее. Но поскольку папа не знал про наши отношения, Алекс остановился в комнате для гостей.

– Только когда я рядом с тобой.

Если отец казался напряженным, то Алекс, наоборот, стал расслабленнее. Улыбался, смеялся… И иногда даже шутил. Мне нравилось думать, что я помогла ему немного расслабиться. Я по-прежнему ходила к Ральфу на крав-мага, и Алекс все еще занимался со мной плаванием, – теперь я паниковала гораздо меньше, – и мне хотелось как-то его отблагодарить. Он казался непобедимым и неприступным, но каждому, даже самым сильным, нужно немного заботы и внимания.

– Алекс Волков, когда ты стал таким испорченным? – поддразнила я.

Он игриво зарычал и потянулся ко мне ровно в тот момент, когда в столовую вошел папа. Мы протрезвели и держались на безопасном расстоянии друг от друга весь остаток вечера, но поднятые брови отца подтвердили мои подозрения. Он знал.

* * *

Я НЕ МОГЛА ДЫШАТЬ. Вокруг шеи сжалась ладонь, и я била руками и ногами, отчаянно пытаясь ее сбросить.

– Хватит, – пыталась сказать я. – Прошу, хватит.

Но не могла. Рука сжимала слишком сильно.

В глазах все расплывалось от слез. Из носа текли сопли.

Я умирала. Умирала… умирала…

Ахнув, я проснулась. Промокшее от пота одеяло слетело с тела, и я принялась озираться, уверенная: в комнату кто-то проник. В углах сгустились тени, и зловещие бледно-голубые оттенки сумерек струились сквозь белое кружево занавесок на окне.

Но в комнате никого не было.

– Это был сон, – прошептала я, и мой голос прогремел в тишине как выстрел. – Просто сон.

Не такой, как я вижу обычно. Я была не под водой. И не кричала. Но я была в ужасе – и мне уже давно не было так страшно.

Потому что мои сны никогда не были просто снами – они были воспоминаниями.

Самые жуткие «сны» всегда посещали меня дома. Возможно, из-за пруда на заднем дворе. Это был другой пруд, но все же пруд.

Лучше бы моя семья не любила пруды так сильно.