Разрушу твою жизнь

Пальцы очертили линию подбородка, опустились к шее, зарылись в копну волос. Легкий разряд тока следовал за его движениями, окуная в негу.

От острых ощущений зажмурилась, опасаясь, что морок исчезнет. И я всеми силами цеплялась за сон. Но и эта мысль оказалась стёртой, когда Шамиль опустил вниз бретельку ночной сорочки, лизнув грудь. Удовольствие сплелось в воронку, набирающую силу урагана. Поднимаясь во мне всё выше и выше.

Это ведь всё понарошку. Не наяву. И я могу расслабиться и отдаться чувствам. К нему.

Вобрал в рот острую вершинку, слегка прикусывая зубами, оттянул сосок, выбивая из меня стон боли, смешанный с удовольствием. Рукой накрыл другую грудь, играясь с тугим соском.

Я слышала его тяжёлое дыхание, чувствовала вибрацию напряжённого, возбуждённого мужского тела рядом с собой.

Мне хотелось потянуться к нему. Погладить обнажённую кожу, стальные мышцы, ощутить его силу и мощь. И я сама не поняла, как моя рука оказалась на его колючей щеке, изучая родное лицо, словно я стала вдруг слепой.

Горячие губы поцеловали подушечки пальцев, и почему-то от этого невинного жеста из глаз по виску скатилась горячая слезинка.

Шамиль нагнулся, слизывая её языком. И следом я ощутила солоноватый вкус своих слёз на его губах. Из невинного поцелуй стал глубоким, жадным. Таким, что мы оба задыхались, упиваясь друг другом.

Я прижалась к своему миражу, запуская руку в его густые тёмные волосы. Елозя возбуждёнными сосками по его груди. И слыша тихий мат, срывающийся с его губ.

Внизу живота пульсировало желание, давящее, болезненное. Мне казалось, если не ослабить давление, то я умру. Тут же, на месте. Во сне.

Возбуждение разрасталось всё сильнее. Потянулась рукой к трусикам, но жёстким движением мои попытки найти разрядку тут же пресекли. Горячие пальцы погладили мою ладонь, прежде чем переплести пальцы. И я сжала широкую кисть, хватаясь за неё, как утопающий, глотая воздух, когда губы коснулись моих простых трусиков. Тонких, летних.

До сознания даже не сразу дошло, что творится, когда Шамиль отвёл в сторону ластовицу и лизнул прямо там. Пальцы на ногах поджались от острых ощущений. От горячего дыхания и горячего рта.

Стало лишь хуже. Желание, смешанное с чем-то совершенно невообразимым, неподвластным логике и реальности, билось в моём теле.

Если и была у меня грязная эротическая фантазия, которой я неоднократно предавалась, скучая по нему в Испании. То сейчас она почти воплотилась.

У меня не было другого мужчины, кроме него. Я не знала оттенков способностей мужчин в оральных ласках. Но ревностно подумала, что он весьма искусен. Умело возносит к самым небесам. Посасывая клитор, поглаживая его языком. Втягивая в рот наполненные возбуждением половые губы так, что я сочилась влагой. Горячей, вязкой.

– Ты такая сладкая, Маугли, – донеслось до сознания, и я тут же ощутила вкус собственных выделений на губах, одновременно с тем, как пальцы Шамиля проникли в моё влагалище.

Сжала их тугой плотью, сгорая под ним от возбуждения. Не желая прерывать этот порочный, грязный поцелуй.

И Шамиль словно чувствовал, что я близка к разрядке, терзал меня указательным и средним пальцами, не забывая поглаживать клитор. И в какой-то момент я донеслась до пика. Спасительная судорога прошлась по телу, скручивая. Я сжала между бёдер его руку, обессиленно глотая воздух.

Шамиль прижал меня к себе. И я доверчиво прильнула к нему, утыкаясь ему в грудь.

Проснувшись, первым делом проверила, рядом ли он. Но половина кровати, которую он занимал, пустовала.

Щёки пылали. Я приложила к ним прохладные ладони, но это не спасло.

Это всё приснилось или он действительно делал мне кунилингус? Зажмурилась. Не-е-ет. Такой мужчина, как он, не будет заниматься подобными шалостями. Значит, это был точно сон. Очень порочный сон.

Сама не понимая, что творю, потянулась к его подушке. Уткнулась в неё лицом, вдыхая родной запах. В сердце щемило. От боли и горькой любви.

Резко отпрянула, коря себя за слабость. Надо быть сильной. Наверное.

Я ведь не могу простить ему смерть брата, так почему веду себя как размазня?

Думала, холодный душ поможет прийти в себя. Ощутить ту ненависть, что недавно мной владела, но эмоции улеглись. И я не могла поднять их со дна.

Раскрасневшаяся, покинула спальню в оставленной для меня в гардеробной одежде. Кто-то словно знал, что я предпочту сегодня натянуть на себя свободные джинсы и белую майку.

Внутри всё зудело от желания его увидеть. Гнала эти мысли подальше. Но они возвращались снова и снова. И сердце разрывалось в груди от переполнявших его чувств. Слишком сильных, слишком концентрированных, чтобы я могла их подавить.

Воображала, как сейчас увижу его за завтраком. Как буду отводить от него глаза и делать вид, что не замечаю.

Спустившись, столкнулась с горничной, имя которой я, к своему стыду, не запомнила.

– Госпожа, доброе утро, – улыбнулась мне женщина, считывая с лица мои попытки вспомнить, как её зовут. – Вы можете звать меня Айгуль.

Глава 27

Ощутила жгучую неловкость оттого, что человек значительно старше меня обращается ко мне столь почтительно.