Разрушу твою жизнь

Но гордость не позволила ей что-то ответить.

На глаза навернулись предательские слёзы, стоило лишь представить его с другой. Сердце рвало на части от дикой ревности.

И мне показалось, я просто не смогу пережить, если увижу его с другой.

Динара завела автомобиль. Под звуки двигателя я смогла немного успокоиться и взять себя в руки. Хотя вдруг ужасно захотелось пореветь. Уткнуться в чью-то жилетку.

И как же я устала всегда со всем справляться. Быть сильной в одиночку.

Против отца. Против матери. Против бабки. Против Шамиля.

И для всех них я даже не человек. Вещь.

Захотел – присвоил. Захотел – продал.

Судорожно вздохнула, борясь с эмоциями.

Не знаю, что про себя решила Динара. Наверное, что я ужасно не хочу замуж за Шамиля.

А я просто не понимала, как жить дальше. Без воли и прав.

Действительно, вещь.

Выбор платья проходил как в тумане. Я делала примерку, испытывая отвращение ко всем нарядам. Красивым, дорогим. Украшавшим меня. Но каким-то инородным. Предназначенным скрасить чужой праздник. Не мой.

На очередном наряде телефон Динары зазвонил.

Я остановилась, заметив её напуганное, побелевшее лицо.

– Василиса, – резко поднялась она с диванчика, – в Шамиля стреляли. Он в операционной. В тяжёлом состоянии.

Глава 28

У людей разная реакция на стресс.

Человек со здоровой психикой, нормальным детством, на подобное известие реагирует слезами и истерикой.

Динара едва не упала в обморок. К ней подлетела администратор свадебного салона, помогая присесть на софу.

Но я, видевшая покушение на отца и смерть брата, в минуты опасности удивительным образом проявляла несвойственное мне хладнокровие.

Мы мчались на автомобиле нашей охраны в больницу, а я сидела, сложив руки на свадебном платье, которое так и не сняла. Мозг работал быстро, только внешние реакции замедлились. Со стороны, должно быть, я выглядела крайне странно.

В памяти сразу всплыла угроза, кинутая Соломоном. Почему я не рассказала о ней Шамилю? Почему не предупредила? Разве я считала, что друг моего отца бросает слова на ветер?

Неужели какая-то часть меня желала смерти любимому? Зажмурилась, ощущая отторжение от одной этой мысли. Нет, нет и ещё раз нет! Просто в моём мире Шамиль неуязвим. Я и не сомневалась, что он понимает, какая угроза может исходить от врагов. Моего отца ведь тоже не стоит списывать со счетов. Впрочем, я не уверена, что он стал бы покушаться на Шамиля до тех пор, пока не получил бы свои деньги обратно.

Но почему же его ранили? Как он допустил подобное?

Я не помнила, как оказалась в приёмном покое. Динара всё плакала и плакала. А я же лишь с удивлением на неё смотрела, не находя в себе и слезинки. И замечала в её глазах осуждение.

– Тебе совсем безразличен мой племянник? – не выдержала она, реагируя на мою безучастность.

Сил лить слёзы не было. Но и говорить с ней – тоже.

Кто-то из медицинского персонала попросил ожидать, когда закончится операция. И я сидела, уставившись в одну точку.

Краем глаза замечала знакомые лица.

Белокурый Ян, бросивший на меня робкий взгляд, но не решившийся подходить ближе.

Вот появился брат Шамиля с супругой. На её плечах накинут врачебный халат. Догадалась, что она тоже здесь работает и, вероятно, только что узнала о случившемся.

Обратила внимание, как она едва заметным жестом успокаивает супруга, который сейчас так похож на цербера. И почему-то мечет стрелы в мою сторону. Что я ему сделала?

Отвела взгляд, не понимая, в чём причины такой ненависти.

– Привет, – донёсся до меня знакомый голосок. Эльфоподобная жена Якуба опустилась напротив меня на корточки, сжав своими тонкими пальцами мою кисть. – Хочешь, я принесу тебе успокоительное?

Ожидала почему-то, что она скажет, что Шамиль выкарабкается. Что он сильный. Мне так нужно было услышать эти слова. Пусть даже они окажутся ложью. Но, вероятно, она, как врач, не должна давать подобных прогнозов.

Покачала отрицательно головой, так и не находя в себе не то что слов, даже звуков.

Я видела в отражении её глаз, что она ужасно боится когда-нибудь оказаться на моём месте. А я же на своём была уже не раз.

Убрала аккуратно руку. Мне не хотелось ни с кем говорить. Ещё меньше хотелось видеть жалость и сострадание. Я не готова их отражать. Изображать какие-то типичные для таких случаев эмоции.

Девушка оставила меня одну, поняв мои потребности без слов. Я осталась в оппозиции. С одной стороны – семья Шамиля. Сплоченная в своём горе. С другой – я.

В голове против воли рождались ужасные образы. Я без Шамиля.

И мне вдруг стало чётко и ясно, что я не хочу этот мир без него. Несмотря ни на что. Я не хочу жить без него. Я умру без него.

Завибрировал телефон. Кто-то звонил. Проигнорировала. Но вибрация продолжалась и продолжалась, нервируя и раздражая. И я решила выключить сотовый.

На экране отобразился номер Соломона. Сердце неприятно кольнуло.

Когда я взяла в руки телефон, он уже замолчал. Но следом за звонком пришло СМС-сообщение от него же.

Я открыла вкладку, читая, но не вникая в слова. Раз за разом.

«Выйди на улицу, Василиса. Или я завершу то, что начал. Сейчас же».