Разрыв. Этот длинный, длинный день

- Да как вы...?! Да что вы себе позволяете?! - задохнулся от возмущения Ведмедев. - Кто вы вообще такой, чтобы устраивать мне тут допросы?! Солдафон! Учтите, ваше время прошло! И вообще, я вас увольняю! - рассвирепел Ведмедев, чувствуя одобрительный ропот за своей спиной со стороны представителей законодательной ветви власти и сопровождавших их многочисленных отечественных и зарубежных папарацци. Он входил в раж демократического обличителя и реформатора, поэтому не заметил, да и никто из окружающих, что сзади к ним подобралась еще одна группа в доспехах высшей защиты. Ни Афанасьев, ни стоящие за ним с опущенными забралами бойцы не сдвинулись ни на миллиметр. Спокойно выслушав фонтан словоизвержений из уст бывшего премьер-министра, бывшего президента и бывшего человека, он тихо и даже без эмоций отдал приказ:

- Арестовать. Всех троих.

Будто невидимые пружины сработали внутри бойцов. Еще мгновенье назад они стояли у него за спиной, и вот уже одни из них заламывают руки несостоявшимся предводителям "пятой колонны", а другие ничуть не церемонясь с продажной братией от журналистики принялись расшвыривать их направо и налево. А с учетом того, что позади у журнашлюх находилась вторая группа спецназа, это не заняло много времени. Несмотря на протестующие крики и визг по поводу того, что они-де пресса их удалось рассеять практически моментально. Ведмедев, когда его схватили за руки, визжал резаным поросенком, видимо не столько от боли в заломленных назад руках, сколько от осознания краха всех надежд, выпестованных долгим ожиданием подходящего момента для обретения высшей власти. Володихин, не оказал, практически, никакого сопротивления. Он попросту впал в оцепенение, выпучив глаза. Лишь темное мокрое и дурно пахнущее пятно, расползавшееся спереди его брюк, указывало на его внутреннее душевное состояние. Как ни странно, но наибольшее сопротивление оказала Матвейчева. Эта мужеподобная бабища, с усами, как у заправского драгуна, каким-то невероятным образом умудрилась стряхнуть с себя закаленных в рукопашных схватках бойцов, вопя при этом на весь белый свет:

- Вы не имеете права! Мы неприкосновенны!

Афанасьев от изумления даже приоткрыл рот, что делало его вид весьма глуповатым. Но он быстро пришел в себя и даже нашел в себе силы пошутить:

- Хорошо. Расстреляем и не прикоснемся.

Она еще какое-то время поворочалась, как медведь под стаей охотничьих собак, пока у кого-то из спецназовцев не кончилось терпение, и он не саданул ее прикладом со всей силы в основание черепа. Та, как-то приподнялась, неестественно икнула и неопрятным кулем рухнула на асфальт.

- Ты ее часом не прибил? - забеспокоился главарь хунты, а именно им Афанасьев почувствовал себя сейчас в этой свалке.

- Та ни, зараз трохи оклемаится. Бисова жинка, - раздался голос из-под шлема, выдавая в своем хозяине малоросские корни. И правда, пока бойцы швыряли скованных наручниками внутрь одного из кунгов, она вновь заворочалась, приоткрывая мутные глаза, пытаясь свести их к переносице.

- А я признаться, был лучшего мнения о вас, как о рукопашных бойцах, - не преминул съязвить Афанасьев, глядя, как довольно быстро, приходит в себя, Матвейчева.

- Тю, товарыщ хенерал, тай она же скаженна, - опять донеслось из-под шлема.

Афанасьев дождался, когда упакуют не совсем пришедшую в себя, и мычащую нечто нечленораздельное Матвейчеву и только тогда развернулся и пошагал ко входу в штаб-квартиру первого телевизионного канала. Тем временем бронетранспортеры с грузовиками встали в полукруг, располагаясь так, что перекрыли собой центральный вход. Часть бойцов осталась охранять пятачок перед входом, а другая проследовала в обширный холл, как бы расчищая дорогу перед первым лицом государства. Уверенной, но усталой походкой Афанасьев ступил на выстланные мрамором полы телецентра. Народу в холле было достаточное количество. За всю свою жизнь, привыкшие иметь дело со множеством всяких постановок и телешоу, они нисколько не опасались странно экипированных людей, сопровождавших какого-то генерала. Они прекрасно знали в своей циничной уверенности, что при любой власти им нечего опасаться, потому как, власти всегда будут нуждаться в холуйском раболепии театральных мимов, а народу всегда нужна будет отдушина от серости повседневных будней. Казалось, что им просто любопытно было посмотреть, что еще такого тревожного принесет этот самый необычный день в году и вывалит им на голову. Местная охрана, видя какое серьезное сопровождение у человека в генеральской форме не посмела каким либо способом препятствовать его нахождению в стенах медиа-холдинга. К одному из таких охранников, немолодому мужчине с прикрепленной на плече рацией он и обратился, полагая, что тот является начальником караула:

- Скажите, любезный, как я могу встретиться с заведующим всего этого заведения? - и он обвел рукой все окружающее пространство.