Разум

— Два месяца назад, когда кошка окотилась, ты попросила, чтобы я оставил одного котенка. Я оставил: учу его, два раза он пропадал, свалился в яму, заблудился. Тебе до него и дела нет, а теперь хочешь зайца. Снова повесишь мне его на шею, да? Но это не кот, который ест один раз в день, а если и не получит еды — перебьется. А зайца куда поместим, в собачью конуру?

— Да, — сказала дочка.

— А собака где будет?

— Пока на дворе.

Я поднял руки к небу и воскликнул:

— Я-то думал, ты серьезная девочка, а ты идиотка. Никакого зайца ты не привезешь, слышишь. И впредь думай, прежде чем меня доводить до белого каления. А то я здесь чего-нибудь или кого-нибудь покалечу.

Наконец мы договорились, что зайца дочка не привезет.

Жена заметила, что она хоть и глупая, но зайца бы ни за что не взяла в дом — слышала, что они спариваются с крысами.

Когда дочь ушла, я сказал жене:

— Вам не удастся без конца меня здесь мордовать. Найду себе любовницу и перееду к ней…

— Куда? — задает жена вопрос по существу.

— Увидим. В два счета найду себе женщину, причем с квартирой. И, конечно, нормальную. Я не психиатр, чтоб тут изо дня в день демонстрировать всякие педагогические штуки, ухаживать за вами да еще деньги вам давать. Если еще раз встрянешь в наш разговор с дочерью, вышибу тебе зубы. Я, конечно, тут и имущество порчу, и дрянь я порядочная. А ты, ясное дело, хорошая, визжишь, словно с тебя шкуру сдирают, а в общем-то тебе на все плевать.

Жена привыкла к таким разговорам. Она молча ела пирог, а наевшись, пошла в гости к своей старушке.

Оставшись один, я сказал себе: и вправду, на этом свете я ничего не сделаю путного. Да и взгляды мои не стоят ломаного гроша. И на кой черт мне разум, если я не могу разрешить самые обыкновенные вопросы? Для кого я непрестанно учусь и коплю поучительные истории, если сам на основании их ничего не могу добиться на практике?! Одни лишь сентиментальные излияния или вспышки ярости — это все, на что я способен.

Прошли золотые времена, когда дочери было пять лет и она во всем меня слушалась…

Да, те времена уже не вернутся. И кончится тем, что все меня возненавидят.

Возможно, все расставила бы по своим местам бедность. Не имей я ни копейки или имей мы тютелька в тютельку только на то, чтоб прокормиться, — пожалуй, не было бы никаких проблем… Тогда бы дочка не просила денег на поезд, ездила бы автостопом и одевалась бы чуть похуже. Какого черта, проблемы бы остались, и к тому же я был бы смешон. Жена наделала бы долгов. Нет, без денег я бы начисто испекся. Хоть в чем-то превосхожу дочь и жену — они не могут заработать.

Но пришел день, когда я почувствовал себя победителем. Я получил письмо. Милая девушка, что играла с нами в карты на водах, писала мне: