Разум и Бездна

Юлий бессмысленно озирался вокруг, первое время совершенно не понимая, что он видит. Самые слова и понятия, которыми он мог бы назвать ту или иную вещь, сперва казались совершенно незнакомыми – но проходило несколько секунд, и он вспоминал, что означает появившееся слово. Однако не это было самое странное, а то, что менялась и сама реальность – то, что он видел перед собой, уже совершенно не походило на привычный Дом, на каменный интерьер комнаты, в которую он пришел для беседы с Отцом.

Вместо шероховатых стен, вместо привычной грубой мебели и трепещущего неровного света, Юлий видел перед собой ярко освещенное помещение с бело-серебристыми стенами. По этим стенам протягивались странные полупрозрачные трубки. Между трубками виднелось что-то составное, какие-то сплетения черных и серебристых пластин, иголок и огоньков, схваченные в невероятно сложные, но красивые в своей гармоничности приборы. Мерцающие прозрачные кристаллики были укреплены на этих приборах. На потолке и возле двери располагались яркие лампы в виде тонких полос белого света, а входная дверь в комнату выглядела как овал с круглым матовым окошком. Мебель – стол и несколько стульев – была белая, тонкая, блестящая. Прямо напротив стула, на котором сидел Юлий, в воздухе мерцал полупрозрачный знак – единственное, что можно было сразу же узнать в этой новой обстановке. Знак Отца, знак Семьи.

“Световоды”, “Блоки памяти”, “Диодные светильники”, “Голограмма внутренней связи”, “Логотип Института”…

Названия появлялись одно за другим в переполненном сознании. А вслед за ними стали появляться и эмоции. Удивление, растерянность, страх. Страха становилось все больше.

–Постарайся успокоиться и перетерпеть первые минуты, – настойчиво, но ласково произнес голос Отца.

–О, Боже…

–Я знаю. Это очень неприятно. Но я прошу тебя быть сильным.

–Я вспомнил, – простонал Юлий. – Я понял…

–Да, Юлий. Теперь ты все помнишь.

–А остальные? Они… они были реальны?

–Да. Вы бодрствовали. Выполняли свои функции – как могли. В ограниченной форме, конечно.

–Ведь это был не сон? Мы ходили, работали, говорили друг с другом и с тобой!

–Да.

–Но ведь… Как это возможно? Ведь в этих… В этой псевдореальности… Ведь там все другое!

–Нет, – мягко ответил Отец. – Ваш образ жизни в Доме был согласован с вашими реальными функциями. Так специально подобрано. Вы воспринимали все так, как воспринимали из-за высокой способности сознания к адаптации и обобщению. Конечно, это было бы невозможно в обычных условиях, но вам помогали светочи. Они синхронизировали ваши адаптационные процессы и приводили ассоциативные комплексы в сознании каждого к единой картине.

–Ох… – Юлий потер рукой лоб и посмотрел на бледно мерцающий светоч, который все еще держал в руке. – Я все равно не могу поверить. Все казалось таким… реальным.

–У нас мало времени, – напомнил Отец. – Скоро твое сознание может начать подводить тебя.

Юлий испуганно умолк, услышав это предупреждение. Новый, очередной поток воспоминаний и объяснений хлынул в его мозг. Эти воспоминания были намного неприятнее прежних.

–Да… – прошептал он. -Теперь я вспомнил все. Я вспомнил, зачем все это было нужно.

–Пожалуйста, следуй за голограммой, – сказал Отец. – Я проведу тебя на командный пункт.

–А я… А что если я встречу кого-то из них? – тревожно спросил Юлий, невольно схватившись одной рукой за подлокотник стула.

–Нет, исключено. Сейчас все спят.

Все еще глубоко потрясенный, Юлий поднялся и положил свой светоч на стол. В этот момент он, к тому же, осознал, что на нем не грубая домотканая рубашка, а двухцветная форма с шевронами Института.

Голограмма со знаком поплыла через комнату к открывшейся двери. Юлий вышел из своей каюты – но за дверью был уже не мрачный тоннель из каменных блоков, а ровно освещенный серебристо-голубой коридор. Знак переместился направо, там коридор перекрывался полупрозрачной дверью-мембраной. Юлий отчетливо помнил, что в Доме на этом месте был просто тупик в торце коридора. “Вот почему мне казалось, что в Доме больше помещений, чем мы можем посещать…” – подумал он, проходя сквозь эту мембрану; она бесшумно разомкнулась, пропуская его.

В конце короткого перехода была лифтовая кабина. Войдя, Юлий увидел на стене голографический дисплей со схемой помещений станции. Мерцающей точкой было показано его расположение.

–Я помню здесь все, – пробормотал он. – И одновременно вижу как впервые… Странное чувство.

–Эти эффекты скоро пройдут, – отозвался Отец. – Главное, что ты сейчас стабилен психически. Надеюсь, это продлится максимально долго.

Постоянные разговоры и мысли о психических расстройствах и безумии раздражали Юлия, когда он жил в Доме, раздражали не меньше и в этой реальности. Он едва удержался от того, чтобы огрызнуться в ответ на реплику Отца.