Разум и Бездна

–Это тоже важный вопрос, – сказал Отец. Программа полета изменилась из-за внешних воздействий. Мы обязаны составить отчет об изменениях и ключевых событиях. Ты должен, в соответствии с Уставом Института, зафиксировать новые директивы, и после этого я отправлю эту информацию на Землю с помощью струнного надпространственного лазера.

–Когда эта информация дойдет до Земли? И насколько вероятно, что дойдет? – спросил Юлий.

–До того, как мы вошли в Войд, струнный лазер был способен передавать ограниченные объемы данных с вероятностью успешной доставки семьдесят процентов. Что касается даты получения данных на земле – из-за эффектов относительности времени я не могу тебе ответить. Мы на сверхдальней дистанции, такие экстремально протяженные передачи через надпространство раньше не применялись. Если мы не вернемся, то вполне вероятно, что на Земле узнают о наших действиях задолго после того, как ваши жизни завершатся… даже если вы доживете до глубокой старости.

–Но узнают? Когда-нибудь все равно узнают?

–Неизвестно. Теперь, когда мы в центральной части Войда, пространство вокруг нас имеет очень необычные свойства. привычные физические законы необъяснимо искажаются, особенно это касается крупных масштабов и траекторий…

–Какова вероятность того, что отчет будет получен, скажи наконец!

–По моим оценкам, меньше десятой доли процента. Мне очень жаль…

Юлий скривился, словно от сильной головной боли. Несколько раз глубоко вздохнул, затем медленно обошел кресло пилота и опустился в другое, более высокое – кресло командира, бывшее место Михаила.

Больше часа он провел на командном пункте, изучая данные журнала экспедиции, записи Отца и научные выводы членов экипажа. То, что они изучали, находясь в состоянии иллюзии “Дома на острове”, также было приобщено к записям после некоторой интерпретации, сделанной Отцом. Юлий с большим трудом осмыслял сложные астрофизические рассуждения и психиатрические диагнозы, которыми щедро была снабжена эта информация; но особенно сложно было пытаться хоть как-то уложить в научные представления те странные события, которые происходили с командой и всей станцией на протяжение последних нескольких суток.

Наконец, Юлий выключил информационный терминал и устало откинулся на спинку кресла.

–Работать лодочником на острове было легче… – пробормотал он.

–Отчет должен быть записан руководителем команды, – сказал Отец. – И только руководитель может изменить приоритетные задачи экспедиции. Я сам не в состоянии вносить такие изменения.

–Да, Отец. Я помню. Я готов.

Голос Отца умолк, и на консоли загорелась сенсорная панель с овальной областью для анализа отпечатка руки. Юлий, чувствуя дрожь во всем теле, медленно вытянул руку ладонью вперед и прикоснулся к холодной поверхности панели.

Раздался мелодичный сигнал. На дисплее отобразились отсчет времени записи и спектр звуковой дорожки.

Он начал говорить.

–Я – Юлий, сотрудник исследовательской экспедиции Института Дальнего Космоса Федерации Земли. Я пилот и астронавигатор. С недавнего времени я руковожу космической исследовательской экспедицией в текущем составе пятерых космонавтов и искусственного интеллекта. В две тысячи триста двадцатом году по времени Земли наш космический комплекс “Атлантида” стартовал из пояса Койпера Солнечной Системы и, перейдя в гравитационное надпространство, отправился в самую дальнюю экспедицию, когда-либо предпринятую за историю человечества. “Атлантида” была смонтирована как жилой блок и силовой агрегат, встроенные в компактный ледяной астероид… Технической задачей экспедиции была проверка новоизобретенной транспортной технологии длинных надпространственных червоточин – этот метод теоретически позволял пренебрегать любыми расстояниями и отдаляться от Земли даже на миллиарды световых лет… Но главной целью было – научное познание макроструктуры Вселенной. Нашей целью было гигантское пустое пространство – Войд. Задача – исследовать природу холодного пятна в реликтовом излучении, проверка гипотезы “вселенской горловины”…

Через три биологических года движения в надпространстве, мы подошли к границе Войда и начали углубляться в пустоту. Согласно плану, корабль должен был выходить в стандартное пространство каждый месяц и проводить изменения концентрации вещества и энергии в Войде. Мы погрузились в эту бездну на глубину более трехсот миллионов световых лет. Корабельные приборы уже не могли ориентироваться по окружающим звездам и галактикам. Вокруг была только пустота.

На этом этапе возникли сложности в дальнейшем выполнении миссии. Мы столкнулись… Столкнулись с необычными физическими условиями. После очередного дрейфа в пустоте “Атлантида” утратила способность переходить в надпространство. Усилия инженера и ремонтных систем не принесли результата. Станция была исправна – изменилась внешняя среда. По всей видимости, уровень гравитационного поля здесь так низок, что триггерам пространственного перехода просто не от чего отталкиваться…