Разум и Бездна

Обстановка на “Атлантиде” в те времена была ужасающе деструктивной. Команды как таковой не существовало – все занимались борьбой с собственными психозами. И только благодаря самоотверженному научному поиску и чувству ответственности двоих сотрудников – Михаила и Веры – удалось консолидировать остатки коллективного духа и убедить экипаж пойти на крайне рискованное предприятие – передоверить контроль над полетом компьютеру, а самим погрузиться в искусственно созданный мир аллегорий, где разлагающее психику влияние Войда смягчалось стойкими стереотипными ассоциациями земных мифов и социальных конструкций. Альтернативой этой иллюзии была постоянная анестезия либо экстренная заморозка всего экипажа – меры, которые не гарантировали сохранность мозга и восстановление сознания; и никто не захотел даже слышать об этом. В случае значительного изменения внешней среды или необходимости в принятии особо ответственных решений Отец был обязан разбудить сначала руководителя миссии, а затем, если тот давал разрешение, то и всех остальных. Так и случилось.

В последнюю очередь Отец разбудил и отключил от светоча Веру. Талантливый психолог-менталист и поведенческий аналитик, она очень стойко переносила пугающие игры разума, которые разрушали команду три года назад. Сама она мало говорила о своих проблемах, но и ее поразил этот недуг – Вера тогда страдала от чрезвычайно сильной тревожности и бесконтрольной тоски, буквально разъедающей разум. Она очень часто плакала, впадала в крайний пессимизм, в ее сознании постоянно появлялись необоснованные трагические пророчества и ожидание неудач. Вера боролась с этим состоянием с поистине героической стойкостью, но периоды ремиссии и самоконтроля становились реже и короче по мере уменьшения ее сил. Если бы она, Михаил и Отец задержались с разработкой светочей и программы иллюзии хотя бы на пару недель, уровень деструкции личности и у самой Веры, и у большинства остальных, вполне мог перейти критическое значение и обернуться самыми трагическими последствиями для миссии.

Юлий очень беспокоился за Веру и очень хотел ее увидеть. По мере того, как к нему вернулась память, он осознавал всю ту глубину человеческих отношений, которая связывала его с этой прекрасной женщиной. Они были одногодками, знали и любили друг друга с детских лет – и теперь Юлий с невольным стыдом думал о тех годах, когда, будучи внутри иллюзии Дома на острове, он забыл о чувствах к ней и считал ее просто одной из равноценных братьев и сестер. Впрочем, подумав, он понял, что и тогда, не отдавая себе отчет, ощущал подсознательное притяжение к загадочной “гадалке” Вере, стремился найти ее проницательный взгляд, всегда вслушивался в ее голос.

После пробуждения, Вера не захотела пускать в свою комнату кого-либо кроме робота-стюарда, так что Юлий смог увидеть ее только через несколько часов, когда она пришла на командный пункт. Услышав ее мягкие шаги, он встал и пошел к ней навстречу, любуясь ее черными густыми волосами и прекрасной фигурой, подчеркнутой полетной формой Института.

–Наконец-то ты осушил весла и вернулся к привычным приборам, – улыбнулась она.

–Здравствуй, дорогая. Я очень скучал по тебе… настоящей.

Они нежно обняли друг друга.

–Как же ты мог скучать, если не помнил наше прошлое? – с едва уловимой грустью спросила Вера.

–Не помнил словами, но помнил привязанностью, – с чувством ответил Юлий. – Из всей Семьи я доверял тебе больше других. А когда ты говорила, мне всегда хотелось тебя слушать.

Она тихо рассмеялась.

–Не обманывай. Мы дружим со школьной скамьи, и все это время ты как раз не хотел меня слушаться. Всегда поступал по-своему, хотя именно я у нас ментальный мастер.

–Я всегда делал по своему, но все мои решения освещались твоим влиянием. И выбор профессии. И любовь. И решение полететь сюда.

Вера отвела взгляд и посмотрела на прозрачный обзорный сектор. В бездонную темноту, царившую за стеклом.

–А ты хорошо вспомнил, что мы здесь ищем? – спросила она.

Юлий промолчал, и Вера, подождав несколько секунд, невесело усмехнулась и медленно подошла прямо к вогнутой прозрачной поверхности.

–Войд… – тихо сказала она. – Там, на Земле, эта история казалась интересным фантастическим сюжетом. Перелететь через половину Вселенной!.. Никто из людей не делал этого раньше. Миллионы Галактик остались позади. Сотни миллиардов планет, живых миров, звезд. И вот мы в этом бескрайнем пустом пространстве, где ничего этого уже нет, где ничего не видно, и до ближайшей планеты так далеко, что можно считать, что ее и нет вовсе… Зачем мы здесь? Ты помнишь? Ты вспомнил эту великую теорию, ради которой Институт затеял эту не в меру затянувшуюся прогулку?

Сперва голос Веры звучал ровно и задумчиво, но под конец своей речи она стала говорить прерывисто, и в нескольких местах голос явно дрогнул. Договорив, она несколько раз быстро вздохнула, как будто борясь с рыданиями.

Юлий не видел ее лица – только густые черные волосы на фоне черного пространства Войда.

–Не смотри туда, – вдруг сказал он. – Смотри на меня, Вера.