Разум и чувства

Он пришел, осмотрел свою пациентку и приободрил мисс Дэшвуд, сообщив, что через несколько дней ее сестра поправится. Но при этом, сказал, что болезнь имеет тяжелое течение и скорее всего это «инфекция». Услышав это слово, всегда веселая миссис Палмер запаниковала, переживая из-за своего ребенка, а миссис Дженнингс, которая с самого начала смотрела на болезнь Марианны куда серьезнее, чем Элинор, теперь выглядела очень мрачной. Она выслушала сообщение мистера Харриса и разделила предосторожность Шарлоты относительно немедленной изоляции больной от ее дитя. Мистер Палмер, хотя и считал их опасения напрасными, с удивлением обнаружил у своей жены волю и силу противостояния. Ее отъезд, между тем, был уже назначен, и в течение часа после приезда мистера Харриса, она уже собралась со своим маленьким сыном и своей няней на другой конец местечка Баф. Там проживали дальние родственники мистера Палмера, и он сам обещал присоединиться к ним через день-другой, и туда ее мать была готова сопровождать внука. Но миссис Дженнингс, в тоже время, проявила свою сердечность, чем и заслужила еще большую любовь Элинор, заявив, что никуда не уедет из Кливленда, пока Марианна не поправится, и сама позаботиться о ней, почти как ее родная мать. Элинор убедилась, что в некоторых случаях она была ей очень полезна, разделяла с ней тяжесть и усталость, а в некоторых вещах по уходу за больными разбиралась даже лучше ее.

Бедная Марианна, вялая и слабая, чувствовала себя совершенно разбитой и не очень-то верила, что через пару дней выздоровеет. Мысль о том, что день грядущий ей готовит. Кроме болезни, была невыносимой, поскольку именно завтра они собирались вернуться домой в сопровождении слуги миссис Дженнингс, чтобы сделать своей матери приятный сюрприз. Марианна переживала, что из-за нее отъезд пришлось отложить, Элинор постаралась подбодрить ее и сказала, что это ненадолго, во что сама верила тогда.

Следующий день не принес никаких улучшений в состоянии больной. Ей, действительно, не становилось лучше, но кроме отсутствия улучшений, не было и ухудшений! Вся компания уехала похоже надолго. Что же касается мистера Палмера, который вообще не желал уезжать, не столько из-за человеколюбия, сколько избегая общества своей жены, вдруг согласился на уговоры полковника Брэндона выполнить данное жене обещание и последовать за ней. А пока он готовился к отъезду, полковник Брэндон с еще большим усердием начал поговаривать и о своем отъезде… Здесь доброта миссис Дженнингс проявилась с еще более желанной стороны. Попросить полковника уехать прочь, пока его любовь была очень занята болезнью своей сестры, означало лишить их обоих общения. Тогда она подумала и для большего удобства попросила его остаться в Кливленде, так как ей не с кем было больше играть в карты по вечерам. Она просила очень сильно его остаться, и он не смог долго возражать, особенно когда доброта миссис Дженнингс сопровождалась просьбами мистера Палмера, который был бы спокоен, если б полковник Брэндон оставался в доме и мог, в случае чего, заменить его и помочь мисс Дэшвуд.

Марианну, естественно, никто не ставил в известность обо всех этих приготовлениях. Она даже не знала, что явилось причиной отъезда всех из Кливленда всего через неделю после их приезда. Она не высказывала удивления, что не видит миссис Палмер, так как это вообще не приходило ей в голову, и никогда не спрашивала о ней.

Прошло два дня с того времени, как уехал мистер Палмер, а состояние больной оставалось все таким же, лишь с небольшими изменениями. Мистер Харрис, который теперь каждый день ее навещал, все еще говорил о быстром выздоровлении, поэтому мисс Дэшвуд ожидала этого, но не так уверенно, как раньше. Миссис Дженнингс первой заметила, что Марианна никогда уже не поправится, и полковник Брэндон, который слушал ее мрачные предсказания, был не в состоянии опровергать их. Он и сам, по некоторым причинам, начал считать, что оптимизм аптекаря – полный абсурд. А постепенное, многочасовое дежурство у постели больной наводило его на грустную мысль о том, что скоро, похоже, он больше не увидит Марианну.

Но, на утро третьего дня, грустные мысли обоих рассеялись в один миг, мистер Харрис после очередного осмотра Марианны заявил, что ей стало лучше. Ее сердцебиение пришло в норму, и всё идет к выздоровлению. Элинор обрадовалась этой слабой надежде и сообщила матери в письме, что эта новость обрадовала весь Кливленд и их приезд домой не за горами.

Но день не закончился также хорошо, как и начался. К вечеру Марианне стало еще хуже, чем было. Элинор все еще надеялась, что это связано с усталостью от сидения в кресле сразу после долгого лежания в кровати, и была рада, когда сестра заснула, так как связывала со сном большие надежды. Она осталась присмотреть за сестрой, если та проснется среди ночи и села около кровати. Миссис Дженнингс, не зная об ухудшении в состоянии больной, очень рано пошла спать. Ее служанка, которая была одной из сиделок, тоже спала в комнате экономки, и Элинор осталась одна с Марианной.