Читаем Разум и чувства полностью

Что касается полковника, то его осторожные расспросы не раздражали старшую мисс Дэшвуд. Он честно заслужил право быть причастным к их семье своими благородным стремление облегчить участь Марианны. Он стал замечать, что постепенно она прониклась к нему дружеской симпатией, а у Элинор появлялась надежда, что это чувство в дальнейшем станет больше, чем дружба. И только миссис Дженнингс не хотела ждать и постоянно сокрушалась, отчего полковник всё еще печален и никак не сделает Марианне предложение. Через несколько дней она потеряла надежду, что их свадьба состоится, как она предрекала, в середине лета – на Иванов день, и мысленно перенесла ее на позднюю осень – на Михайлов день, а неделю спустя вообще разуверилась в этом браке. Всё чаще она стала задумываться над тем, что если дело так пойдет и дальше, то шелковица у изгороди, канал и цветущий сад с беседкой достанутся старшей мисс Дэшвуд. Она так увлеклась этой новой идей, что в какой-то момент забыла о существовании мистера Феррарса.

В начале февраля, спустя две недели после страшного письма Уиллингби, Элинор предстояло сообщить сестре неприятное известие о его женитьбе. Она решилась рассказать ей об этом, сразу после того, как церемония завершилась, чтобы Марианна не узнала об этом случайно из утренних газет. Марианна восприняла это известие стойко и всем своим видом старалась показать, что ничего особенного в ее жизни не произошло.

Супруги Уиллингби уехали из города сразу после свадьбы и Элинор решила вывести свою сестру на люди, где они не появлялись с того самого дня, как пришло роковое письмо.

Как раз в это время в Лондоне появились и две мисс Стиллс. Они прибыли в город в модном экипаже своей кузины и поселились в Бартлетт-Билдинге, около Холборна. С корабля они сразу отправились на бал и появились на званом вечере в Кондуите, затем на Беркели-Стрит, и опять везде пришлись ко двору…

Пожалуй, только одна Элинор жалела об их приезде. Она боялась этой встречи после того самого неприятного разговора с Люси в Бартоне, но всё-таки они вскоре и встретились и мисс Стиллс, была так рада видеть Элинор, что ей стало не по себе.

– Я бы просто не пережила, если бы вы уехали из Лондона до нашего приезда, – ухмыльнулась она, нарочно подчеркивая некоторые слова. – Я всегда знала, что увижу вас здесь. Хотя вы говорили мне, помнится еще в Бартоне, что вы не останетесь здесь и месяца! Но я тогда уже думала, что вы обязательно измените свое решение, когда приедете сюда! Было бы жаль уехать из города, не повидавшись с вашими братом и его женой! Теперь я знаю, что вы не будете торопиться уехать отсюда. Я так рада, что вы не сдержали своего слова!

Элинор прекрасно слышала это, но заставила себя напрячь все силы, чтобы показать, что она не поняла намека.

– Вот и славно, мои дорогие, – вмешалась в разговор миссис Дженнингс, – а как вы доехали?

– Да, уж не в почтовой карете, – язвительно ответила мисс Стиллс, – мы ехали с персональной почтой всю дорогу, и имели очень приятного попутчика. Мистер Дэвис ехал в город, и поэтому мы решили поехать вместе с ним на почтовых лошадях. Он вел себя очень осторожно, и даже заплатил на десять или двенадцать шиллингов больше, чем платят обычно.

– О! О! – воскликнула миссис Дженнингс, – очень, очень, мило, а доктор к тому же холост, я знаю!

– Почему-то теперь, – сказала старшая мисс Стиллс, – все подшучивают надо мной по поводу доктора, и сама не знаю почему! Моя кузина считает, что у нас был небольшой роман. Но, я и думать не могла о нем дольше, чем всего секунду после каждого часа перед следующим! «О Боже! – дразнила меня кузина, посмотри в окно, там идет твой кавалер, Ненси». «Мой кавалер, это точно» – сказала я, хотя и понятия не имела, кто бы это мог быть? Доктор мне не пара.

– О! Как интересно! Он точно, не подойдет! Доктор уже солидный мужчина!

– Нет, совсем нет, – возразила ее кузина, с чувством, – И я прошу вас, так не говорить о нем.

Миссис Дженнингс тут же заверила ее, что конечно она так не сделает, и мисс Стиллс была вполне счастлива.

– Я предполагала, что вы остановитесь у вашего брата с невесткой, мисс Дэшвуд, когда приедете в город, – сказала Люси, внимательно наблюдая за тем, как отреагируют Элинор.

– Нет. Мы не планировали.

– Нет, вы ведь именно так и сказали.

Элинор не стала развлекать ее пререканиями.

– Удивительно, что миссис Дэшвуд решилась надолго отпустить двух своих дочерей! Вы уже провели в Лондоне столько времени… – продолжала язвить Люси.

– «Столько времени»? Что вы, – вмешалась миссис Дженнингс, – да они только приехали!

Люси замолчала.

– Мне очень жаль, что мы так и не увидели вашу сестру, среднюю мисс Дэшвуд, – сказала мисс Стиллс, – Поговаривают, что она не здорова, раз вышла из комнаты сразу, как мы приехали.

– Вы так добры и наблюдательны! Представляю. Как расстроится моя сестра, не увидев вас, но у нее разболелась голова, и она не в состоянии вести или слушать эту беседу!

– Ах! Боже мой, какая жалость! Такие старые друзья ее, как Люси и я, думаю, должны обязательно ее увидеть! Мы ей и слова лишнего не скажем!

Перейти на страницу:

Все книги серии Sense and Sensibility-ru (версии)

Чувство и чувствительность
Чувство и чувствительность

Романы Джейн Остин стали особенно популярны в ХХ веке, когда освобожденные и равноправные женщины всего мира массово влились в ряды читающей публики. Оказалось, что в книгах британской девицы, никогда не выходившей замуж и не покидавшей родной Хэмпшир, удивительным образом сочетаются достоинства настоящей литературы с особенностями дамского романа: это истории любви и замужества, но написанные столь иронично, наблюдательно и живо, что их по праву считают классикой английского реализма. «Гордость и гордыня» – канонический роман о любви, родившейся из предубеждения, однако богатый красавец-аристократ и скромная, но умная барышня из бедной семьи изображены столь лукаво и остроумно, что вот уже третий век волнуют воображение читателей, а нынче еще и кинематографистов – это, пожалуй, самая экранизируемая книга за всю историю кино. При выпуске классических книг нам, издательству «Время», очень хотелось создать действительно современную серию, показать живую связь неувядающей классики и окружающей действительности. Поэтому мы обратились к известным литераторам, ученым, журналистам и деятелям культуры с просьбой написать к выбранным ими книгам сопроводительные статьи – не сухие пояснительные тексты и не шпаргалки к экзаменам, а своего рода объяснения в любви дорогим их сердцам авторам. У кого-то получилось возвышенно и трогательно, у кого-то посуше и поакадемичней, но это всегда искренне и интересно, а иногда – неожиданно и необычно. В любви к «Гордости и гордыне» признаётся журналист и искусствовед Алёна Солнцева – книгу стоит прочесть уже затем, чтобы сверить своё мнение со статьёй и взглянуть на произведение под другим углом.

Джейн Остин

Зарубежная классическая проза

Похожие книги

Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

Настоящее издание посвящено малоизученной теме – истории Строгановского Императорского художественно-промышленного училища в период с 1896 по 1917 г. и его последнему директору – академику Н.В. Глобе, эмигрировавшему из советской России в 1925 г. В сборник вошли статьи отечественных и зарубежных исследователей, рассматривающие личность Н. Глобы в широком контексте художественной жизни предреволюционной и послереволюционной России, а также русской эмиграции. Большинство материалов, архивных документов и фактов представлено и проанализировано впервые.Для искусствоведов, художников, преподавателей и историков отечественной культуры, для широкого круга читателей.

Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев

Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное
100 мифов о Берии. Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917-1941
100 мифов о Берии. Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917-1941

Само имя — БЕРИЯ — до сих пор воспринимается в общественном сознании России как особый символ-синоним жестокого, кровавого монстра, только и способного что на самые злодейские преступления. Все убеждены в том, что это был только кровавый палач и злобный интриган, нанесший колоссальный ущерб СССР. Но так ли это? Насколько обоснованна такая, фактически монопольно господствующая в общественном сознании точка зрения? Как сложился столь негативный образ человека, который всю свою сознательную жизнь посвятил созданию и укреплению СССР, результатами деятельности которого Россия пользуется до сих пор?Ответы на эти и многие другие вопросы, связанные с жизнью и деятельностью Лаврентия Павловича Берии, читатели найдут в состоящем из двух книг новом проекте известного историка Арсена Мартиросяна — «100 мифов о Берии».В первой книге охватывается период жизни и деятельности Л.П. Берии с 1917 по 1941 год, во второй книге «От славы к проклятиям» — с 22 июня 1941 года по 26 июня 1953 года.

Арсен Беникович Мартиросян

Биографии и Мемуары / Политика / Образование и наука / Документальное
100 знаменитых тиранов
100 знаменитых тиранов

Слово «тиран» возникло на заре истории и, как считают ученые, имеет лидийское или фригийское происхождение. В переводе оно означает «повелитель». По прошествии веков это понятие приобрело очень широкое звучание и в наши дни чаще всего используется в переносном значении и подразумевает правление, основанное на деспотизме, а тиранами именуют правителей, власть которых основана на произволе и насилии, а также жестоких, властных людей, мучителей.Среди героев этой книги много государственных и политических деятелей. О них рассказывается в разделах «Тираны-реформаторы» и «Тираны «просвещенные» и «великодушные»». Учитывая, что многие служители религии оказывали огромное влияние на мировую политику и политику отдельных государств, им посвящен самостоятельный раздел «Узурпаторы Божественного замысла». И, наконец, раздел «Провинциальные тираны» повествует об исторических личностях, масштабы деятельности которых были ограничены небольшими территориями, но которые погубили множество людей в силу неограниченности своей тиранической власти.

Валентина Валентиновна Мирошникова , Илья Яковлевич Вагман , Наталья Владимировна Вукина

Биографии и Мемуары / Документальное