Читаем Разум и чувства полностью

Элинор с большой вежливостью отклонила предложение:

– Сестра, наверное, легла в постель, или уже в халате, так что не сможет никого принять!

– Всего-то? – воскликнула мисс Стилс, – тогда мы пойдем и сами навестим ее.

Это было уже слишком даже для терпеливой Элинор, и она спасла положение тем, что посоветовала Люси, если ей не хватает собственного воспитания – одолжить его у сестры.

После некоторого сопротивления, Марианна уступила своей сестре, и они в компании миссис Дженнингс вышли из дома всего-то на полчаса, чтобы, никуда не сворачивая по пути, дойти до магазинчика Грейса в Сэквилле, где Элинор хотела договориться с ювелиром об обмене несколько старых украшений ее матери.

Но как только они оказались у дверей ювелира, миссис Дженнингс вдруг вспомнила, что совсем рядом живет одна ее знакомая, к которой она давно обещала заглянуть, а поскольку у нее не было никаких дел у Грейса, то она предложила молодым девушкам пойти без нее и обещала встретить их на обратном пути.

Когда они вошли внутрь, то посетителей было так много, что все продавцы были заняты, и барышням пришлось ждать своей очереди. Все, что они могли сделать – это выбрать очередь покороче, так они поступили. Подойдя к прилавку, у которого стоял только один молодой джентльмен, они сели на мягкие стулья и стали ждать. Но когда Элинор внимательнее присмотрелась к нему, то поняла, что он настолько дотошный клиент, что вряд ли быстро исчезнет. Точность глазомера и тонкость вкуса этого джентльмена, похоже, давно победили его хорошие манеры. Он сам отдавал указания о покупке зубочистки и шкатулки к ней, и долго определял их размер, форму и ювелирную отделку. Он тщательно осматривал каждую зубочистку и каждую коробочку и препирался с продавцом целых полчаса, пока, наконец, его изысканный вкус не был полностью удовлетворен, а терпение клерка не иссякло. Все это время он высокомерно вертел головой по сторонам и делал вид, что не замечает двух молодых леди, сидящих в очереди, а затем так пристально и бестактно уставился на них, что Элинор смогла запомнить этого человека. Его лицо было строгим, но простоватым и не красивым, и даже дорогой костюм с иголочки от лучших портных Лондона не мог сделать из него светского льва.

Марианна, к счастью, как будто не замечала этого невыносимого мелочного торга из-за зубочисток и бесцеремонного взгляда в их сторону, она была вне того, что проходило перед ее глазами, будь то в магазине Грейса или в ее спальне.

Наконец, дело было сделано. И остановив свой выбор на слоновой кости, золоте и жемчуге, джентльмен, назвал дату, до которой он сможет существовать без инкрустированной зубочистки в футляре, затем жеманно-аккуратно надел перчатки, еще раз покосился на Элинор, ища в ее глазах восторг и восхищение своей персоной и, не найдя его, вышел с наигранной манерностью.

У Элинор теперь почти не оставалось времени и она торопливо начала улаживать свои дела с ювелиром, и почти договорилась, когда у нее за спиной возник другой джентльмен. Она повернулась к нему и с удивлением узнала своего брата.

Место их случайной встречи как нельзя лучше подходило к их товарно-родственным отношениям. Элинор искренне обрадовалась сводному брату, он тоже не сделал вид, что не знает двух барышень и, что было им особенно приятно, учтиво расспросил о самочувствии их матери.

Как выяснилось, он и его супруга миссис Фанни приехали в Лондон два дня назад.

– Я очень хотел навестить вас еще вчера, – сказал Джон, – но это было невозможно, так как мы должны были сначала показать Гарри диких зверей в Экзетер-Эксчендж, и мы провели весь день там с миссис Феррарс. Гарри там очень понравилось. А сегодня утром я дал себе слово обязательно зайти к вам, если, конечно, выкрою хоть полчаса времени, потому что всегда много дел, когда долго не был в столице! Я приехал заказать для Фанни собственную печать. Но завтра я обязательно зайду к вам на Беркли-Стрит и с удовольствием официально представлюсь вашей миссис Дженнингс. Я понял, что это хорошая женщина с очень хорошим состоянием. Кстати, Миддлтоны, говорят, тоже ей под стать. Вы должны нас с ними познакомить. Так как они приходятся дальними родственниками моей тещи, то я был бы рад выразить им свое уважение. Вам повезло с соседями в Бартоне, насколько я понимаю.

– Право же, великолепные соседи. Они сделали всё, чтобы мы чувствовали себя комфортно и стали нам лучшими друзьями.

– Я чрезвычайно рад это слышать, честное слово, чрезвычайно рад. Но, как бы там ни было, это люди с очень большим достатком. Они хорошо относятся к вам, и каждые знаки вежливости и расположения к вам должны быть использованы вами с умом. Следовательно, вы хорошо устроились в своем коттедже и ни о чем не желаете. Эдвард дал нам очень приличное описание места, и достаточно полное по – своему, и он сказал, что, похоже, вы там пришлись ко двору, несмотря на всякое. Это было большое удовольствие для всех нас, услышать это… я вас уверяю.

Перейти на страницу:

Все книги серии Sense and Sensibility-ru (версии)

Чувство и чувствительность
Чувство и чувствительность

Романы Джейн Остин стали особенно популярны в ХХ веке, когда освобожденные и равноправные женщины всего мира массово влились в ряды читающей публики. Оказалось, что в книгах британской девицы, никогда не выходившей замуж и не покидавшей родной Хэмпшир, удивительным образом сочетаются достоинства настоящей литературы с особенностями дамского романа: это истории любви и замужества, но написанные столь иронично, наблюдательно и живо, что их по праву считают классикой английского реализма. «Гордость и гордыня» – канонический роман о любви, родившейся из предубеждения, однако богатый красавец-аристократ и скромная, но умная барышня из бедной семьи изображены столь лукаво и остроумно, что вот уже третий век волнуют воображение читателей, а нынче еще и кинематографистов – это, пожалуй, самая экранизируемая книга за всю историю кино. При выпуске классических книг нам, издательству «Время», очень хотелось создать действительно современную серию, показать живую связь неувядающей классики и окружающей действительности. Поэтому мы обратились к известным литераторам, ученым, журналистам и деятелям культуры с просьбой написать к выбранным ими книгам сопроводительные статьи – не сухие пояснительные тексты и не шпаргалки к экзаменам, а своего рода объяснения в любви дорогим их сердцам авторам. У кого-то получилось возвышенно и трогательно, у кого-то посуше и поакадемичней, но это всегда искренне и интересно, а иногда – неожиданно и необычно. В любви к «Гордости и гордыне» признаётся журналист и искусствовед Алёна Солнцева – книгу стоит прочесть уже затем, чтобы сверить своё мнение со статьёй и взглянуть на произведение под другим углом.

Джейн Остин

Зарубежная классическая проза

Похожие книги

Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

Настоящее издание посвящено малоизученной теме – истории Строгановского Императорского художественно-промышленного училища в период с 1896 по 1917 г. и его последнему директору – академику Н.В. Глобе, эмигрировавшему из советской России в 1925 г. В сборник вошли статьи отечественных и зарубежных исследователей, рассматривающие личность Н. Глобы в широком контексте художественной жизни предреволюционной и послереволюционной России, а также русской эмиграции. Большинство материалов, архивных документов и фактов представлено и проанализировано впервые.Для искусствоведов, художников, преподавателей и историков отечественной культуры, для широкого круга читателей.

Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев

Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное
100 мифов о Берии. Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917-1941
100 мифов о Берии. Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917-1941

Само имя — БЕРИЯ — до сих пор воспринимается в общественном сознании России как особый символ-синоним жестокого, кровавого монстра, только и способного что на самые злодейские преступления. Все убеждены в том, что это был только кровавый палач и злобный интриган, нанесший колоссальный ущерб СССР. Но так ли это? Насколько обоснованна такая, фактически монопольно господствующая в общественном сознании точка зрения? Как сложился столь негативный образ человека, который всю свою сознательную жизнь посвятил созданию и укреплению СССР, результатами деятельности которого Россия пользуется до сих пор?Ответы на эти и многие другие вопросы, связанные с жизнью и деятельностью Лаврентия Павловича Берии, читатели найдут в состоящем из двух книг новом проекте известного историка Арсена Мартиросяна — «100 мифов о Берии».В первой книге охватывается период жизни и деятельности Л.П. Берии с 1917 по 1941 год, во второй книге «От славы к проклятиям» — с 22 июня 1941 года по 26 июня 1953 года.

Арсен Беникович Мартиросян

Биографии и Мемуары / Политика / Образование и наука / Документальное
100 знаменитых тиранов
100 знаменитых тиранов

Слово «тиран» возникло на заре истории и, как считают ученые, имеет лидийское или фригийское происхождение. В переводе оно означает «повелитель». По прошествии веков это понятие приобрело очень широкое звучание и в наши дни чаще всего используется в переносном значении и подразумевает правление, основанное на деспотизме, а тиранами именуют правителей, власть которых основана на произволе и насилии, а также жестоких, властных людей, мучителей.Среди героев этой книги много государственных и политических деятелей. О них рассказывается в разделах «Тираны-реформаторы» и «Тираны «просвещенные» и «великодушные»». Учитывая, что многие служители религии оказывали огромное влияние на мировую политику и политику отдельных государств, им посвящен самостоятельный раздел «Узурпаторы Божественного замысла». И, наконец, раздел «Провинциальные тираны» повествует об исторических личностях, масштабы деятельности которых были ограничены небольшими территориями, но которые погубили множество людей в силу неограниченности своей тиранической власти.

Валентина Валентиновна Мирошникова , Илья Яковлевич Вагман , Наталья Владимировна Вукина

Биографии и Мемуары / Документальное