Разум в огне. Месяц моего безумия

Мне нужно в туалет. Беру свой розовый рюкзак, вынимаю провод и иду в общую уборную. Спуская черные леггинсы и трусы до колен, не могу отделаться от ощущения, что за мной наблюдают. Смотрю вправо и вижу большой карий глаз, который смотрит на меня сквозь щелочку в двери.

– Убирайся отсюда!

Закрываю руками причинное место, натягиваю штаны и бегу в кровать. С головой накрываюсь одеялом. Звоню маме.

– Они все желают мне зла. Смеются надо мной. Мне в руку колют что-то, – шепчу я, стараясь говорить как можно тише, чтобы трое других пациентов в палате и медсестра на посту не услышали.

– Сюзанна, пожалуйста, постарайся не волноваться. Никто не хочет причинить тебе вред, я клянусь, – говорит мама.

– Они за мной шпионят. Подсматривают, когда я хожу в туалет.

Она молчит, а потом спрашивает:

– Это правда?

– Как ты можешь сомневаться? Думаешь, я все придумала?

– Я с ними поговорю, – отвечает она. В ее голосе растет негодование.

– Думаешь, они так тебе и признаются – «мы издеваемся над вашей дочерью»? Так прямо тебе и скажут?

– Сюзанна, ты уверена, что все на самом деле так?

– Да.

Я услышала звук шаркающих шагов и повесила трубку. К моей кровати подошла медсестра.

– Пожалуйста, не пользуйтесь мобильником, когда подключены к аппарату для ЭЭГ. Он мешает сигналу. И уже поздно. Все спят. – А потом она вдруг шепчет – тихо, насмешливо, не шевеля губами: – Я видела вас в новостях.

– Что вы сказали?

– Почему вы отказываетесь пускать к себе отца? Он хороший человек, – продолжает она, и ее голос окутывает меня, как дым, а она исчезает за занавеской.

Все они хотят лишь одного – добраться до меня. Здесь небезопасно. Я смотрю на видеокамеры: они наблюдают за мной. Если не сбегу сейчас, мне не выбраться отсюда живьем. Хватаю электроды в кулак и тяну. Вместе с электродами вырываю клок волос, но не чувствую боли. Лишь рассеянно смотрю на темные корни моих крашеных светлых волос и принимаюсь снова срывать электроды.

В ту ночь я выбежала из палаты в больничный коридор. Там меня схватили медсестры и вернули обратно в палату интенсивного наблюдения; я отчаянно вырывалась, отбивалась и кричала. Это была моя первая, но не последняя попытка к бегству.

16. Послеприпадочная ярость

На второй день пребывания в больнице меня навестила невролог Дебора Руссо, врач-ординатор эпилептического отделения, чтобы провести очередной осмотр. Она зашла утром, ее сопровождали несколько врачей, медсестер и студентов-медиков – моя так называемая «коллегия». Зная о моей вчерашней попытке сбежать, доктор Руссо осмотрела палату и убедилась в соблюдении всех правил предосторожности, а затем перешла к стандартному неврологическому осмотру: «коснитесь кончика носа, высуньте язык» и т. д. Но я прервала ее в середине процедуры.

– Выпустите меня. Мне здесь не место, – нервничая, сообщила я. – Просто обо мне всякого наговорили.

– А кто с вами разговаривал?

– Люди из телевизора.

Доктор Руссо послушала мою околесицу еще несколько минут, а затем перенаправила мое внимание.

– Не могли бы вы немного рассказать о своем самочувствии до поступления в больницу?

– Мне казалось, будто меня не стало.