Разумное животное

Боб. Ничего определенного?

Майкл. Ничего. Передаю тебе Мэгги. Вы пришли вовремя, это становится интересным.

Мэгги. Говорит «верх». Боб, 22.03. Мои часы точные.

Боб. Я сверил свои.

Мэгги. У меня к тебе просьба. Это очень мило со стороны Севиллы поставить и меня на дежурство. Но ведь я же не зоолог. Ты мне объяснишь, если я чего-нибудь не пойму?

Боб. Конечно.

Мэгги. Что делает Иван? Из-за волн я его почти не вижу.

Боб. Он под Бесси и кусает ей хвост. Теперь он его отпустил и взял в рот ее правый грудной плавник.

Мэгги. Мне кажется, что Бесси поворачивает в сторону шею, чтобы попытаться схватить его за хвост.

Боб. Точно. Он ее отпускает, ныряет, широко открывает рот. Смотри! Он закрывает ее рот своим ртом.

Мэгги. Я думаю, что таким манером он просто затыкает ей рот. (Смеется.)

Боб. Издает ли он какие-нибудь звуки?

Мэгги. Самые разные: тявканье, свисты, кряканье и моментами даже что-то напоминающее взрыв смеха.

Боб. Он выпускает ее, отплывает. Нет, это была хитрость; он возвращается… Он снова хватает ее спинной плавник, а сейчас его отпускает и кусает ее за хвост.

Мэгги. Ей удалось сделать с ним то же самое.

Боб(смеется). Они не хотят отпускать друг друга; они вихрем кружатся в воде, как кетчеры. Ты видела, как дерутся дельфины-самцы?

Мэгги. Нет.

Боб. У них те же захваты, только укусы настоящие. Они наносят друг другу страшные раны; через несколько минут вода краснеет от крови.

Мэгги. Я не вижу крови.

Боб. Крови нет, но, когда они проплывают близко от иллюминатора, я все-таки различаю на плавниках следы укусов.

Мэгги. Кажется, они успокаиваются. Плавают вокруг бассейна, Бесси ближе к центру.

Боб. Они восстанавливают силы после своего кетча. (Пауза). Выключаю магнитофон.

Мэгги. Я тоже.

Боб. Говорит «дно». 22.15. Иван проскользнул под Бесси и краешком плавника ласкает ее.

Мэгги. Они вновь кусают друг друга. Разве мы снова должны описывать все эти укусы? Ведь они совершенно одинаковые.

Боб. Нет. Они опять начинают кружить. Это возврат к спокойствию. Спокойные фазы чередуются с минусами исступления. Выключаю магнитофон и выкурю сигарету.

Мэгги. Говорит «верх». 23.35. Они опять начинают волноваться.

Боб. Да, вижу. Бесси проскальзывает под Ивана. Иван останавливается. У него эрекция. Фотографирую. Ведь я впервые наблюдаю эрекцию у дельфина так отчетливо, с такого близкого расстояния.

Мэгги. Они опять начинают кружить. Может быть, она считает, что он мало за ней ухаживал?

Боб. Ну, это уж вольное толкование. Они успокоились. Я воспользуюсь этим, чтобы выключить магнитофон и сходить за сигаретами. У меня их совсем не осталось.

Мэгги. О’кэй.

Боб. Говорит «дно». 23.50. Новый сеанс кетча, укусов и щипков. Описывать его мы не будем, но я засеку его продолжительность.

Мэгги. По-моему, периоды затишья гораздо продолжительнее напряженных моментов.

Боб. Конечно. Иначе бы они вымотались.

Мэгги. В некотором смысле смотреть на все это очень приятно. Они выглядят такими довольными! Кажется, будто они смеются.

Боб. Опять вольное толкование.

Мэгги. Разве они не ведут себя еще неистовее, чем только что? Разве все не идет крещендо?

Боб. По-моему, да, но это трудно измерить.

Мэгги. Какая энергия! Подумать только, что уже полночь и что этот сеанс длится уже шесть часов! Жизнеспособность этих животных невероятна. Боб, передаю тебе Арлетт.

Арлетт. Боб? Не смогли бы вы коротко изложить мне ваши наблюдения?

Боб. Извините, я уже рассказываю о них мистеру Севилле.

Севилла. Говорит «дно». 0.03.

Арлетт. Говорит «верх». 0.03.

Севилла. «Сеанс» укусов начался в 22.45. Эрекция — в 23.50, но спаривания не произошло.

Арлетт. Начались ли у них прыжки?

Севилла. Нет, еще нет. Только ласки и укусы. (Пауза). Издают ли они какие-нибудь звуки?

Арлетт. Множество. Непрерывно.

Севилла. Различаете ли вы у Ивана английские слова?

Арлетт. Нет, не различаю.

Севилла. Как бы вы определили эти звуки?

Арлетт. С фонетической точки зрения?

Севилла. Нет, с человеческой. По аналогии.

Арлетт. Я сказала бы, что это крики восторга. Конечно, это произвольное толкование.

Севилла. Вы знаете мою точку зрения. Нельзя априори отказываться от антропоморфистской интерпретации. Ошибочно видеть в человеке существо, по самой своей природе отличное от высших млекопитающих. Только гордыня человека, этого выскочки, заставляет его так думать: (Пауза). 0.10. Успокаиваются. Сеанс борьбы и укусов продолжался 20 минут.

Арлетт. Какая жизнеспособность!

Севилла. Да, великолепно! Если судить с этой точки зрения, то выродился именно человек. (Пауза). Признаться, я волнуюсь. Боюсь, ничего не выйдет.

Арлетт. Для страха нет никаких оснований. Иван покорится инстинкту.