Развалины часовни

На выходе с работы наткнулся на двоих узбеков. Ну, не смог отбиться от приветствия «Селям алейкум, добрый человек!», ибо слаб к любому проявлению доброты. На сильно изломанном русском товарищ из некогда братской республики, одетый не по погоде (плотный пиджак поверх рубашки) объяснил, что застряли они с братом на чужбине без денег, без знакомых и прочих удобных вещей. Смекнув, что далее последуют просьбы финансово поддержать бывших сограждан, я было навострил лыжи, но очень скоро понял, что ошибся: парень всего лишь просил помочь с какой-нибудь халтуркой. «Возьми мой номер телефона, если какая работа будет…».

Мне им, увы, помочь было нечем — гастарбайтеры мне пока не требуются — поэтому развел руками и пошел себе к машине.

Но парень не отставал.

«Не хочу воровать, — голосил беженец, — не хочу побираться, но не знаю, как нам тут быть». А на лице — неописуемое отчаяние. Когда он начал извиняться за то, что узбек, то есть элемент эстетически чуждый нашему ландшафту, я не выдержал и дал сто рублей — в обмен на пожелания здоровья, счастья и удачи доброму человеку.

И вот еду домой и думаю: я действительно добрый человек или — дурак? С одной стороны, вряд ли я своей сотенкой профинансировал «Аль-Кайеду», с другой — черт его знает, правду говорит узбек или нет.

И еще одна мысль сверлила мозг: до какой же черты мы дошли, добрые люди, если в каждом несчастном, который на улице обращается за помощью, мы видим какой-то подвох, особенно если обращается представитель нетитульной нации.

Ушел размышлять.

Сбивать температуру

Говорят, электоральный рейтинг ВВП — 82%. На самом деле это не повод для радости. Это повод — для паники и тревожного набата.

В странах с нормально функционирующей политической системой таких цифр не бывает. Это вам любой социолог скажет. В естественной общественно-политической среде рейтинги даже у самых популярных лидеров редко выбираются за полтинник, остальное дробится между разными социальными, этническими и прочими группами.

Общество (еще раз подчеркиваю — нормально развивающееся общество) крайне неоднородно, нас миллионы и мы хотим разного, потому и собираемся в кучки. Когда у лидера страны «поддержка» за 80% — это уже не общество, это искусственно сформированное стадо, а стадо, как известно, отличается своей непредсказуемостью и порой неуправляемостью. У Чаушеску в Румынии тоже был очень высокий уровень поддержки. И у Каддафи в Ливии. И еще у десятка других народных кумиров. А у нас в России вообще нет полутонов: либо герой, либо предатель, сегодня на руках носят — завтра на куски рвут.

Так что тут нечему радоваться. Наоборот, надо «сбивать температуру».

Не пугает

Есть мнение, что старые советские мультфильмы лучше дурацких новых — они добрее, светлее, учат детей хорошему. И не только фильмы, а вообще все старое — все то, что делало добрыми нас (не всех в итоге таковыми сделало, но мы верим, что мы хорошие).

Так вот: не факт!

Поставил эксперимент. Сели с дочерью смотреть старого «Вия» с Куравлевым и Варлей. Ну, вы помните: «Панночка померла», «Соразмерный экипаж» и «Я ль не казак?!». Уж куда добрее и милее, не то что эти дурацкие современные триллеры!..

Увы, почти весь фильм дочь хохотала, исключая некоторые моменты с покойницей, а в финале, когда картонный Вий попросил поднять ему висящие на несмазанных петлях веки, у нас и вовсе случилась истерика.

Не работает прежняя эстетика — устарела. Не берет за душу, не оставляет отклика. Требования к изобразительному языку и драматизму теперь совершенно иные, на хромой козе далеко не уедешь.

Нео

В поисках свежего боевика моя пытливая киноманка наткнулась в папке с фильмами на трилогию «Матрица»:

— Пап, это про что?

— Как тебе сказать, — начинаю по обыкновению вымучивать заумный ответ, игнорируя простые решения. — Вот видишь ложку, которую ты бросила, доев йогурт.

— Ну, вижу.

— Ты думаешь, что она есть. А ее нет.

— Совсем нет?

— Совсем. Все, что нас окружает, — это нарисованная на компьютере картинка. А чтобы мы в нее лучше поверили, самый умный в мире компьютер сделал так, чтобы мы не просто видели картинку, но чтобы мы ее чувствовали. Вот я тебе сейчас дам по заднице, ты же почувствуешь?

— Еще бы!

— На самом деле это не я тебя бью, а компьютер создает такие ощущения.

Задумалась. Потом спрашивает:

— А зачем это надо компьютеру? И какой дурак им управляет?

— Никто им не управляет. Он стал таким умным, что решил обойтись без людей и всех порешил в капусту. А чтобы не остаться без электричества, потому что он, как наш ноутбук, без него работать не может, он всех живых людей превратил в батарейки. На самом деле мы с тобой сейчас сидим в стеклянных банках, к нам подключены провода, мы видим сны — вот эту нашу жизнь нарисованную, и вырабатываем электричество для компьютера. Вот об этом и фильм «Матрица».

— Хм, прикольно. Надо будет посмотреть.

— Обязательно. А теперь убери за собой.

— Ты забыл, пап. Ложки нет.

Приёмники