Разведчик

А вдруг полученные при посадке повреждения отнюдь не столь большие, как он предполагал, и за то время, пока он торчит в этой узкой кабинке, ракета вновь ушла в небо?

Но он отбросил эту мысль, не желая даже подумать, хорошо это или плохо, и продолжал пристально вглядываться в окружающую его местность, не замедляя хода гравиплана. Однако нетерпение, как и внутреннее беспокойство, продолжало расти. Ведь все могло случиться…

Минуту спустя он увидел _ее_. Сначала это был лишь всплеск на экране радара, с таким же успехом причиной его могла быть какая-нибудь скала с металлическими вкраплениями, но затем через оптическое устройство вездехода он увидел ярко сверкающее пятно, еще очень далекое, но уже различимое в мощном потоке света запасного прожектора.

Чем ближе, тем более странными казались ему причудливые очертания ракеты. Огромный ее кусок отделился от линзообразного корпуса и криво торчал, будучи единственной четко различимой частью обломков.

И пока вездеход на максимальной скорости мчался вперед, Разведчик не отрывал взгляда от картины, которая вырисовывалась все крупнее и четче: неправдоподобно длинный корпус обтекаемой формы, косо врезавшийся в землю, не имел ни характерных внешних агрегатов гравитационного двигателя, ни пояса из шаров-трансдимензионаторов, и притом не было видно никаких наружных повреждений, хотя, конечно, судить о состоянии этого космического корабля Разведчику было трудно. Он знал только одно — таких кораблей на его родной планете не строили.

5. ГИПОТЕРМИЧЕСКАЯ КАМЕРА. УРОДЛИВОЕ ЛИЦО

Разведчик очнулся — спокойно и без всякого перехода, точно машина, которую переключили, он сменил состояние сна без сновидений на состояние привычного бодрствования. Таблетки, которые он принимал с первого дня после старта с оранжево-коричневой планеты в системе чужого безымянного солнца, позволяли ему проводить большую часть времени во сне, и благодаря тем же таблеткам ему редко снились сны о родине, о Солифь, о двойных тенях от башен его родного города. Может быть, медикаменты просто заставляли его забывать сны после пробуждения, и он не знал, следует ли ему быть благодарным им за это.

Как обычно, первый взгляд он бросил на пульт с шестью главными контрольными приборами. Все было в норме, так что он может полежать еще минуту-другую. Времени у него было даже больше, чем ему бы хотелось; полет продлится еще десятки лет.

Не поднимаясь, он принял простую пищу, которая обеспечивала его тело необходимыми питательными веществами на время до нового пробуждения, а затем и обычную дозу снотворного долговременного действия; до следующего периода бодрствования теперь далеко.

В сущности, он продолжал делать то же, чем занимался и на чужой планете, — он ждал. Тогда это были дни, а теперь годы, бесконечные десятилетия полета с субсветовой скоростью. И даже путь в гипотермическую камеру его корабля был для него заказан.

Порой он надеялся: вот он проснется и обнаружит, что все еще торчит на той планете в ожидании ракеты с топливом, а все прочее ему просто приснилось. Да нет, слишком уж хорошо помнил он и красный треугольник на экране локатора, и гравитационный луч, и разбившийся чужой звездолет…

Когда первый шок прошел, Разведчик вернулся на вездеходе к своему кораблю, так и не долетев до сбитой ракеты. Затем он перелетел на звездолете к месту ее падения и начал обследовать обломки. Да, это было похоже на сон, на кошмар, на страшный сон о чужом, разрушенном лабиринте, в котором то тут, то там Разведчик натыкался на нечто понятное, смутно знакомое ему. Он обследовал секции ракеты, показавшиеся относительно неповрежденными, и агрегаты, о назначении которых Разведчик мог догадываться. Все говорило за то, что двигатели сбитой ракеты работали на ядерном топливе. На родине Разведчика когда-то давным-давно тоже предпринимались такие попытки, но потом от них отказались, так как только что изобретенный гравитационный двигатель — гиперпространственного перехода тогда еще не открыли — был более мощным и более надежным. По всей вероятности, строители ракеты пошли дальше по пути использования ядерной энергии и сумели многого добиться, если уж они рискнули отправиться на таком двигателе в межзвездное пространство. Разведчику казалось чудом, что реакторы не взорвались при падении ракеты. Да, тогда бы уж от нее ничего не осталось — ни обломков, ни рубки управления, оказавшейся почти неповрежденной. И это было самым удивительным — рубка управления корабля…

Разведчик поднялся из силового поля, еще раз взглянул на экран с неподвижными чужими созвездиями в виде маленьких оранжевых кружков и начал обычный контрольный обход корабля. Небольшие дополнительные агрегаты гравитационных машин создавали в корабле искусственное поле нормального тяготения, и этот обход, как две капли воды, походил на те бесцельные осмотры, которые в свое время помогали ему продлевать сроки ожидания на планете.