Разведчик

Итак, дома из серых досок, улицы, по которым ветер носит песок… Салун, у коновязи которого маячит не меньше десятка лошадей, а изнутри доносятся пьяные выкрики. Реально Дикий Запад.

Хотя нет, примесь цивилизации тоже наблюдается. В лице нескольких пикапов. А вон чуть в стороне ровные, как по линейке, ряды типовых домиков. Красин на такие насмотрелся в войну. Правда, тогда большая часть была сожжена или разрушена танками — было у мехводов развлечение проезжать их насквозь. А около тех домов совсем другие машины — блестящие, лакированные, дорогие… У американцев, похоже, здесь реализована ностальгия по прошлому. Тому, которое они по глупости потеряли в слитой правителями войне. Однако весело.

— Ну и на кой мы здесь?

Вопрос был риторическим, и ответ на него тоже ожидался в стиле «отвезла в первую попавшуюся локацию», но реакция Татьяны удивила. Девчонка… испугалась. И от цепкого взгляда Красина не укрылось, как она съежилась на сиденье. Черт возьми, да это и от слепого бы не укрылось! Федор повернулся, посмотрел ей в глаза:

— Быстро! Рассказывай, что ты наворотила.

— Да ничего…

А глаза такие честные-пречестные. Красин усмехнулся. Была у него сестра… Хотя почему была? И сейчас есть, просто уверена, что брат давным-давно в могиле. Так вот, сестра в детстве тоже, что-нибудь сотворив, делала вот такие же глаза и заявляла, что она тут ни при чем.

— Рассказывай. Или возвращаемся.

— Не получится.

— Вот как? Это становится интересно. Тем более рассказывай.

— А то что?

— Придумаю что-нибудь. А вообще, пороть тебя надо.

— Как вернемся — хоть всю ночь.

И покраснела. Красин, осознав двусмысленность фразы, мысленно сплюнул.

— Не зли меня, женщина. Лучше в самом деле расскажи, что происходит.

— Не женщина, а… а девушка!

— Да хоть носорог. Все равно не зли.

Рассказала. М-да… Вот тебе и финансовый талант. Острослов, придумавший старинную поговорку о длине женских волос и их связи с бабским умом, возможно, и шовинист, однако жизнь знал, и далеко не во всем он не прав. Ой, не во всем, и сейчас Красину выпала шикарная возможность убедиться в этом.

Как оказалось, девочка тоже решила поиграться. Давно, правда, еще в самом начале своих прогулок по тропкам виртуального мира. И, не долго раздумывая, взяла миссию по ликвидации одного умника. Почему именно его? Да все просто — этот кадр ее прижал в виртуальном же баре к стенке с весьма четко обозначенными намерениями. Ей тогда повезло — рядом оказались люди, нахалу, который оказался из американского сектора, набили рожу. Окажись свой — глядишь, и не стали бы вмешиваться, но чужаку прописали хорошенько.

Но дело на том не кончилось. Оскорбленная женщина страшна в гневе, и Татьяна не стала исключением. Недолго думая, она взяла миссию на то, чтобы оторвать голову этому умнику — бывают такие, адресные. И, естественно, очень быстро поняла, что мужчина, тем более с заметно большим игровым опытом, ей не по зубам. Вот только не учла, что пока она ее не выполнит, ей идут штрафные очки, серьезно мешающие в некоторых вопросах. Хорошо еще, что такого рода миссии допускают участие помощников. И вот, теперь Красину предстояло оказаться таким помощником — наглая девчонка его зарегистрировала, причем даже разрешения не спросив. Была в игре какая-то дыра в защите. И теперь они не смогут вернуться в свой сектор, пока не хлопнут этого умника. Виртуально, естественно.

За такие шутки, наверное, стоило бы дать ей в глаз, наплевав на все гендерные предрассудки. Тем более, она, похоже, была вполне готова к такому повороту событий. Наверное, даже не обиделась бы. Вот только самому Красину этого было не нужно. Он вдруг почувствовал, насколько устал. Дико, нереально устал, и от абсурдности всего происходящего, и просто от своей жизни. Такой несуразной и по большому счету ненужной. И стало вдруг абсолютно наплевать. Втравили его в совершенно ненужное, даже в чем-то опасное дело? И хрен с ним. Не в первый раз. Сейчас он пойдет и убьет совершенно левого человека, сделавшего ошибку — и все. Не надо тратить нервы, бегать и прыгать. Сделать дело. Только сделать дело.

— Где он?

Татьяна открыла экран геолокации, ткнула пальцем:

— В салуне…

— Покажи его.

— Зачем?

— Лицо. Я ж его не видел, а расстреливать весь салун… Боюсь, у меня не хватит патронов.

— Ну да, ты же тот, с безразмерным магазином, своей блонди отдал…

Красин с трудом удержался от улыбки. Нет, все бабы дуры, все дуры бабы… Эта сопля его подставила — а теперь еще и ревнует. Не зная, что у него при себе целый арсенал — наследство столичной мафии. Ее проблемы, конечно, однако же — смешно. Но показывать, что дама его развеселила, безусловно, не стоит. Иначе весь воспитательный эффект окажется смазан. А Красину хотелось, чтоб она прочувствовала. Чтоб, значит, подумала над своим поведением и прониклась степенью вины. Желание, конечно, малость наивное, но все же, все же…

— Показывай давай.

— Я с тобой пойду, покажу…