Разведчик

Минут через пять Красин понял, что уровень везения сегодня зашкалил. Не его везения, а девчонки, которую он тыкал импровизированными, ножом заточенными деревянными иголками. Физиологию создатели игры не только скопировали, но и сделали ее неотличимой от реальной. Во всяком случае, на его дилетантском уровне. Может, профессиональный врач на это рассмеялся бы, но сейчас важен был результат. Всего-то минут пять усилий — и она, негромко охнув, зашевелилась. Еще через пару секунд веки шевельнулись, и на Красина уставились мутные, искаженные болью глаза.

— Очнулась, девонька? — Красин продолжал манипулировать с иглами. Получалось так себе, но все же это было заметно лучше, чем ничего. — Давай, давай, оживай…

Полчаса спустя дама, вышвырнув содержимое желудка в унитаз, умытая и немного пришедшая в себя, вышла на улицу и почти сразу растаяла в воздухе, покинув игру. Что же, на сем можно и закончить, а то засиделся он здесь. Будем надеяться, что дама все же оставалась малость не в себе и не вспомнит дорогу обратно. Решив так, Федор отошел на пару кварталов, так, для надежности, и последовал ее примеру. Тяжелый день был закончен.

Возвращение в реальность получилось тяжелым. Самым тяжелым, пожалуй, за все время его миссии. «Гроб» открылся штатно, однако перед глазами еще минут пять стояла темнота, пробиваемая, как иголками, точками ламп. Еще с полчаса Красин ходил, как в тумане — зрение восстанавливалось медленно. Пожалуй, чрезмерно долгое пребывание в виртуальном пространстве могло и впрямь плохо кончиться. В свете этого длительный период адаптации глаз вкупе с ноющей болью в мышцах далеко не самое худшее, что могло произойти.

Пока он с трудом приходил в норму, Света хлопотала вокруг, словно кошка над побитым жизнью отпрыском. Ничего не скажешь, развиты у нее материнские инстинкты. Пришлось деликатно намекнуть, что хотелось бы не только духовного участия, но и чего-нибудь пожрать. Есть же он может и при расфокусированном взгляде.

Такие жертвы от Красина не потребовались — к тому времени, когда стол, наконец, был накрыт, глаза уже практически восстановились. Ну а дальше… В общем, пахло вкусно, а Красин устал и проголодался. А потому ешь — потей, работай — мерзни, как гласит старая, но не потерявшая актуальность мысль.

За активным чавканьем его и застал Варламов, прихрамывая вошедший на кухню. Судя по всему, рана доставляла ему проблемы, но из разряда тех, что можно перетерпеть. Это радовало.

— Однако ты неплохо развлекаешься, — прокомментировал он вместо приветствия и обрушился на стул так, что Красин на миг испугался, не подломились бы ножки. Хлипковатая все же конструкция у современного ширпотреба. — Но все же ты дурак.

— Я знаю. Ты до конца досмотрел?

— С перерывами на прием пищи и справление естественных надобностей. Посмотрел. Впечатлился. Девчонка тебя развела, как лоха — черт с ней, сам виноват. Ты у нас в некоторых делах всегда лохом был. Чего вздыхаешь? Правда-матка глаза колет?

— Угу, — не стал отрицать очевидное Красин.

— Вот тебе и угу. Ладно, проблему ты разрулил очень неплохо. Где-то я подобное уже видел.

Красин напомнил. Варламов неприлично заржал.

— Ладно, проехали. Главное, справился, — резюмировал он, отсмеявшись. — Дальше. Твоя затея с молодняком провалилась, но тут было совершенно непредсказуемо. Любая операция имеет только шансы на успех, большие или меньшие. Не сыграл шанс. Бывает. Зачистил ты все здорово, четыре с плюсом. Но потом лезть в огонь и вдобавок спасать этот живой труп… Знаешь, Рамштайн, ты дурак.

— Знаю, — вздохнул Красин.

— А почему, кстати, Рамштайн? — влезла Света.

— Он у нас по молодости рок любил. Постоянно в свободное время слушал. И сам играл.

— Правда? — округлила глаза девушка.

— В студенчестве, — неохотно признался Красин. — Баловался.

— Ага, баловался он, — хмыкнул Варламов. — Мы как-то нашли в одном… гм… заморском городе магазин, в котором торговали всякой музыкальной хренью. Естественно, брошенный — хозяева спрятались где-то. Так он нам изобразил и на барабанах, и на бас-гитаре! Если б хотел, играл бы в профессиональной группе запросто.

Красин неохотно кивнул. Не объяснять же им, что с его слухом и координацией движений играть хоть на гитаре, хоть на барабанах — детская забава. Разве что клавишные сложней. Да и то лишь потому, что не пробовал и не умеет.

— Покажешь?

— Нет.

— Ну пожалуйста-а… — Так умильно смотреть могут только женщины и собаки. Правда, женщины не умеют вилять хвостом…

Красин вздохнул, поймал ухмыляющийся взгляд Варламова и махнул рукой:

— Ладно, уговорила. Как время будет — покажу.

Обтекаемый ответ сделал бы честь любому адвокату, но Светлану он, как ни странно, удовлетворил. Женская логика во всей своей красе. Вначале получить неопределенное обещание, а потом ежедневно долбить, чтоб его выполнили. Он едва удержался от смеха, но лицо сохранял каменно-отстраненное — мало ли, а вдруг и к улыбке прицепятся. Женщины — они такие, они могут…