Разведчик Кент

Предчувствие беды многим кажется выдумкой. Но Кент предчувствовал ее. И, как вскоре оказалось, не случайно.

12 декабря 1941 года, вечером, Маргарет позвонила с виллы Винсенте в контору и сообщила, что к ним из Парижа приехал Жан Жильбер. Приезд был неожиданным, и Кент поспешил домой.

Встреча с Жильбером мало чем отличалась от предыдущих. Разведчики долго беседовали, но разговор их больше касался коммерческих дел: деятельности «Симекско», ее филиала в Париже «Симекс» и недавно открывшегося в Марселе дочернего предприятия «Симекса».

О разведывательных делах, соблюдая профессиональную этику, почти не говорили. Вот уже полтора года они возглавляли разные резидентуры и не посвящали друг друга в детали своей работы. Это было не из-за взаимного недоверия, а в целях соблюдения конспирации, правила которой складывались долгие годы. Это было разумно. Если бы чья-то резидентура была раскрыта и резидента бы арестовали, то о деятельности «соседней» резидентуры – о ее агентах, связях, тайниках и прочем – он ничего бы или почти ничего не знал.

Кроме того, считалось непрофессиональным и просто неприличным делом без ведома резидента общаться с членами другой резидентуры.

Кент, бывая в Париже, этот закон соблюдал свято. Жильбер же – нет. Он часто злоупотреблял тем, что знал по предыдущей работе членов бельгийской резидентуры. Приезжая в Брюссель, он назначал им встречи, не спрашивая на то разрешения у Кента. Случалось, что Кент узнавал об этом. Тогда он в разной форме выговаривал Жильберу все, что думал по этому поводу. Жильбер, как провинившийся школьник, в таких случаях отмалчивался...

В конце разговора Жильбер сказал, что утром у него много дел, и они разошлись по своим комнатам.

В ночь с 12 на 13 декабря Хемниц должен был проводить на вилле Джульетты очередной сеанс радиосвязи с Центром. Помня об этом, Кент как всегда немного беспокоился, и это беспокойство не давало уснуть. Но на утро он, бодрый и подтянутый, отправился к себе в контору. Маргарет собиралась навестить в пансионате сына, а потом заехать на кладбище на могилу мужа.

Не прошло и часа с начала рабочего дня, как в кабинете Винсенте Сьерра раздался телефонный звонок. Взволнованный голос Жильбера сообщил, что Кент срочно должен вернуться домой. Ничего, не понимая, Кент поехал на виллу. Там, не находя себе места от беспокойства, его ожидал Жан. Путаясь и сбиваясь, он сообщил следующее.

Накануне он предупредил Хемница, чтобы тот собрал утром на вилле Джульетты часть известной ему бельгийской резидентуры, в том числе Софи Познанскую и Давида Ками.

Расставшись после завтрака с Кентом и Маргарет, Жильбер отправился туда. Дверь ему открыл незнакомый мужчина. За его спиной стоял еще один. Их внешний вид, манера держаться подсказали опытному разведчику, что это работники германской спецслужбы. Не растерявшись, он назвал первую пришедшую в голову фамилию, сказал, что разыскивает своего знакомого. Немцы вежливо попросили его пройти в дом, тщательно проверили документы. Увидев среди этих документов письмо-заказ фирмы «Тодт» на поставку оборудования для Рейха, они успокоились и от пустили Жана.

Стало ясно, что назначенная Жаном Жильбером встреча на вилле провалилась. Работавшая там в ночь на 13 декабря радиостанция была запеленгована немецкими спецслужбами.

Кент был в ярости. Он стал кричать на Жильбера, требуя объяснить, по какому праву тот опять самовольничал, назначив встречу с его людьми на конспиративной вилле, предназначенной исключительно для плановой работы радиосвязи Кента с Центром. Собрав их вместе на вилле Джульетты, он их фактически передал в руки работникам гестапо и абвера. Более того, предъявив документы, он «засветил» фирму «Симекско», а, вернувшись сразу же на виллу Винсенте Сьерра, он мог привести за собой «хвост».

Казалось невероятным, что столь опытный разведчик мог из-за собственной беспечности совершить столько ошибок.

Жан не оправдывался. Он словно не слышал упреков. Лишь раздраженно обвинял Кента в эгоизме, заявляя, что тот думает только о себе.

Ситуация была напряженнейшая, но разведчики сумели справиться с эмоциями и стали думать о том, каковы могут быть последствия совершившихся событий.