Разведчик Линицкий

– Спрятана в надежном месте. На связь выхожу лишь по необходимости, немцы едва нас не запеленговали. Весь квадрат прошерстили, побоялись лишь заглянуть в полуподвал одного разрушенного сарая.

Они долго разговаривали – весь вечер и всю ночь. Мария делилась новостями и разведданными, добытыми белградскими подпольщиками, он их анализировал, оценивал, сравнивал с тем, что уже было известно ему.

– С нами сейчас работают даже некоторые энтээсовцы из оборонцев. Они оказались настоящими патриотами России. Они создали группу Союз советских патриотов и связались с Сопротивлением. До недавнего времени один из отрядов возглавлял Илья Одишелидзе, но где-то месяц назад он погиб в бою. Вместо него отряд возглавил Саша Липский. Да вы, наверное, их знаете, помните?

– Одишелидзе не помню, Липского не знаю.

– Ну, немудрено. Им лишь едва по тридцать исполнилось… Зато доктора Владимира Лебедева вы наверняка должны помнить. Он заканчивал тот же медицинский факультет, что и вы, Леонид Леонидович.

– Он какое-то отношение к Союзу имеет? – уточнил Линицкий, припоминая фамилию.

– Самое прямое. Он – один из основателей ССП… Да-а! – вдруг оживилась Мария. – Знаете, как война преобразила нашего брата, эмигранта? Даже граф Илья Толстой бросил работу, как только фирма, где он трудился, перешла в немецкие руки. Оставшись без средств к существованию, он стал сапожничать сначала в Белграде, потом в Новом Бечее.

– Надо же! Граф Толстой тачает сапоги! – усмехнулся Линицкий. – Впрочем, и дед его на старости лет не чурался простой работы.

Линицкому предстояло вплотную познакомиться с организацией Союза советских патриотов, узнать подробнее об ее членах. Тем более что возглавлял ее его старый знакомый. Впрочем, в годы учебы они с Лебедевым мало общались. Зато сейчас есть повод возобновить знакомство. Эту информацию нужно было передать в Центр.

В 1941 году в Белграде был создан из представителей русской эмиграции «Союз советских патриотов». Численность его, правда, была невелика – всего около восьмидесяти человек, поскольку большинство русских ушло в леса и горы партизанить, некоторые попали в немецкие и усташские концлагеря, а иных и вовсе угнали на работы в Германию. Тем не менее члены Союза бесстрашно делали свое дело: прослушивали по радио новости из Лондона и Москвы, затем распечатывали эти новости и расклеивали их в самых видных местах, печатали прокламации, собирали санитарные материалы, оружие, создавали конспиративные квартиры, отправляли желающих в партизаны. Особое внимание уделялось работе молодых членов Союза, служивших в немецкой военно-строительной организации Тодта. В районе Пожаревца работали Борис Заболоцкий, Борис Рябов и Лев Петров. Такая деятельность в провинции под прикрытием организации Тодта давала возможность получать немецкие документы для рабочих, которые якобы ездили куда-то на работу. Это было особенно полезно для красноармейцев, которых члены ССП освобождали и перебрасывали в партизанские отряды. Вырвавшихся из плена советских бойцов снабжали гражданской одеждой, иногда даже оружием и кое-какими документами. После чего два члена ССП, Сергей Марков и шофёр Константин Синельников, работавшие в немецкой автослужбе «Фарберайтшафт», на своих грузовиках с аусвайсами рабочих организации Тодта красноармейцев и остальных перевозили по всей Сербии. Переброска осуществлялась в Пожаревац, Бор и Срем через Земунский мост…

Немудрено, что за ними охотились оккупанты. И к июлю 1944 года на свободе осталась лишь горстка людей почти без руководителей, ибо кого-то из них убили, кого-то заключили в тюрьму, кого-то отправили в концлагерь.

В конце августа Линицкий наконец оказался среди партизан. Командир отряда Урош Груич был предупрежден из штаба югославского Сопротивления о том, что в отряд прикомандировывается русский разведчик. Он отнесся к этому как-то обыденно, как к само собой разумеющемуся событию. Однако, когда этот русский появился, удивлению и радости Уроша не было предела. Впрочем, Линицкий не сразу его узнал. В густых черных волосах молодого человека появилось несколько прядей из седых паутинок, а некогда открытое и загорелое лицо укрывала густая черная борода и такие же усы. Рядом стоял ординарец Уроша, молодой, но явно уже не раз бывавший в боях.

– Товарищ Линицкий, вы меня не узнаете?

– Урош, ты что ли? – вглядевшись в серба, уточнил Линицкий.

– Он самый!

Они бросились в объятия, долго хлопали друг друга по спине, отстранялись, затем снова обнимались. Наконец, Линицкий зашептал Урошу на ухо:

– Я здесь никакой не Линицкий. Просто Леон.

– Понял! Но в своем ординарце я уверен, как в самом себе.

Они уединились в одной из небольших избушек, задней стеной упиравшейся в выступавшую на полметра от основания горы скалу. Эта избушка выполняла и функции штаба, и комнаты отдыха для командира. Долго вспоминали прошлое, говорили о товарищах, погибших и живых. Урош докладывал о боевых успехах своих соколов, как он их называл, об операциях, которые вскоре предстоят его отряду. В конце спросил: