Разведчик Линицкий

«После оккупации Югославии появились и такие русские, которые не соглашались с психозом, обуявшим большинство русских эмигрантов, – в поддержку немцев. Эти русские не были связаны друг с другом, и их объединение шло довольно медленно, на основании предыдущего знакомства и личного доверия. Начало формирования группы советских патриотов из русских эмигрантов можно отнести к осени 1941—зиме 1942 года. Тогда была начата первичная деятельность – пропаганда, отбор подходящих кадров и сочувствующих, формирование крепкого ядра. Во главе организации стояла верховная тройка, каждый имел свой номер: № 1 – доктор Владимир Лебедев (“Левицкий”), № 2 – Фёдор Висторопский (“Федя”), № 3 – инженер Илья Одишелидзе (“Алико”). Каждый член тройки также имел свою группу, членам которой он присваивал номера 11–19, 21–29, 31–39. Члены этих групп второго уровня также создавали собственные группы, давая их членам номера, где первые два числа соответствовали номеру основателя, а третье число – порядковому номеру в группе. Например, у входившего в группу Висторопского, члена организации под номером 29, в группе было несколько соратников под номерами 291–299. Общее число членов организации в период ее расцвета, к концу 1943 года, составляло около 150 человек. Они проводили агитацию, готовили побеги пленных из лагерей и переброску людей в партизанские отряды, а также выполняли другие задания, полученные от КПЮ. Рядовые члены ССП знали только главу своего десятка. Глава десятка знал только того члена верховной тройки, с которым был связан.

Исключения случались лишь тогда, когда задание требовало участия большего числа людей. Так, Шепченко состоял в группе Висторопского, но поскольку у последнего группа была уже заполнена, а у Лебедева еще нет, то Шепченко получил номер 19, хотя и работал под руководством “Феди”. Членами группы Шепченко были № 191–193 (семья Фемилиди – механик Михаил, его жена и дочь), № 194 (Василий Антонюк, который в 1942 году был отправлен в лагерь и скончался в 1943-м), № 195–196 (Степан и Валентина Розовы, работавшие в библиотеке Русского дома), № 197 (шофер Константин Синельников, погибший в Маутхаузене вместе с Висторопским), № 198–199 (электрик инфекционной больницы Петров и его жена) …»

Согласно меморандуму ССП от 27 ноября 1944 года, в партизанских отрядах за годы войны погибли 6 членов Союза, а по состоянию на ноябрь 1944-го сражались в частях НОАЮ 17 членов ССП. К моменту освобождения Сербии от оккупантов в Белграде оставались в живых и продолжали деятельность в рамках ССП всего 58 членов этой организации. Сразу же после прибытия советских войск отдельные члены ССП влились в части Красной армии как переводчики и технический персонал при штабах.

В одном из боев, в которых в составе партизанского отряда участвовал Линицкий, он был ранен.

5.

С началом Второй мировой войны руководство Народно-трудового союза (так к тому времени стало именоваться НСНП) и вся русская белая эмиграция раскололись на две группы – оборонцев и пораженцев. Одни ратовали за победу Гитлера, который один только способен был победить Сталина, другие желали победы русскому народу в борьбе с оккупантами. Вторых в Югославии оказалось больше, и они при выборе между внутренним врагом России, советской властью, и внешним, нацистской Германией и ее союзниками, меньшим из двух зол считали последнее и надеялись, что они покончат с большевистским режимом. «Оборонцы», напротив, решительно поддерживали родину в борьбе против любого внешнего врага. Они воспринимали идеи социализма, записывались в рабочие синдикаты, читали советскую литературу без предубеждения. Все чувствовали, что надвигаются грозные события. Следовало заранее решить, на чьей стороне ты будешь, когда разразится война. На политических и литературных собраниях эмигрантов стали выступать молодые люди, заявлявшие, что они будут защищать Россию с оружием в руках. При этом в числе «оборонцев» многие заканчивали 1-ю Русско-сербскую гимназию.

Но Виктор Михайлович Байдалаков пошел третьим путем – он выдвинул лозунг: «Ни со Сталиным, ни с иноземными завоевателями, а со всем русским народом!» Что, впрочем, не помешало Байдалакову осенью 1941 года переехать из Белграда в Берлин, где продолжал руководить работой НТС в эмиграции и на оккупированных немцами территориях СССР.

Руководство НТС было в достаточной мере осведомлено о том, что Гитлер будет проводить в отношении России колониальную и расчленительную политику, не представляя себе, естественно, что в политику государства в ХХ веке может входить поголовное уничтожение целых народов только за их «расовую принадлежность» или превращение целых народов в рабов, поскольку они «унтерменши». Впрочем, не представляли себе этого и правительства великих держав, которые, казалось, должны были обладать точной информацией. Справедливости ради надо добавить, что об этих диких и кровавых планах не знало и большинство немецкого населения.