Разведчик Линицкий

– Нет, к сожалению, ничего не слышал. Как я вам завидую. У вас теперь есть специальность. А мне ведь в Харькове так и не удалось закончить университет. Вот и работаю кем придется.

– Но это ведь временно.

– И я на это надеюсь. Вот скоплю денег и пойду учиться в Белградский университет. Я уже решил.

– А кем вы хотите быть?

– В Харькове я учился на математическом факультете, но, полагаю, сейчас для математиков совсем не время. Сейчас больший спрос на медиков. Да и частную практику доктору легче открыть.

– Вы правы, доктора и инженеры сейчас нужны.

– Скажите, Катя, вы сказали, что вы были в Галлиполи. Это правда?

– Да, мой папа там был по военной части в кавалерийском полку, хотя и не является военным. Он и в Бердянске по инженерной части на железной дороге работал. А вы? Вы тоже галлиполиец?

– Увы, да! – горестно вздохнул Линицкий.

– Почему увы?

– Потому что я попал туда и сюда – не по своей воле. Я не собирался покидать Россию, но поскольку находился в госпитале по причине тяжелого ранения, то и был вывезен на судах вместе со всем госпиталем.

– Вы воевали?

– Да, в Красной армии, – решительно произнес он и в упор посмотрел на девушку – хотел понять ее реакцию, но она то ли не придала этому значения, то ли просто не поняла и задала новый вопрос:

– И хотели остаться в России?

– А вас это удивляет? Это все-таки моя родина. Я сейчас пытаюсь установить хоть какие-то контакты с Москвой…

– И получается? – вдруг заинтересовалась Катя.

– Пока, к сожалению, нет. Но я не теряю надежды.

Они незаметно прошли Кнез-Михайлову улицу, небольшую, но одну из самых уютных и старых улочек Белграда, прошли центральную площадь Теразие и по улице князя Милоша вышли на холмистый Ташмайдан и на улицу Таковску. Пред их взором оказалась маленькая церквушка с двумя голубыми куполами. Еще совсем новенькая, пахнущая краской церковь Святой Троицы была построена в 1924 году на средства русских эмигрантов и на собранные пожертвования и помощь, оказанную правительством, по проекту и под руководством инженера-полковника Валерия Сташевского в традициях псковско-новгородского зодчества. Освящение храма состоялось 24 декабря 1924 года, а на Рождество 1925 года был установлен колокол – личный дар премьер-министра Королевства СХС Николы Пашича, бывшего посланника Королевства Сербии в Петербурге. Ее до сих пор в Белграде так и называют – Русская церковь.

Они остановились. Катя трижды перекрестилась и преклонила голову. Линицкий с удовольствием разглядывал церковь.

– Зайдем? – предложила Катя. – Здесь настоятелем наш брат, русский, донской казак отец Петр Беловидов.

Линицкий слегка поморщился.

– Давайте в следующий раз как-нибудь. Сегодня день был весьма насыщенный, и, если честно, я слишком устал.

Из церкви вышло несколько человек, повернувшись лицом к зданию, они перекрестились и пошли дальше. И Линицкий с Катей продолжили путь. Они прошли почти всю улицу Таковску и остановились у дома номер 50.

– Ну, вот вы меня и проводили. Спасибо вам.

– Вы здесь живете? – Линицкий разглядывал большой трехэтажный дом старой постройки.

– Да, здесь на втором этаже мы и снимаем квартиру.

– А вы с кем живете?

– С папой, мамой и тетей, папиной сестрой. А давайте зайдем к нам, я вас заодно с ними и познакомлю. И заодно поужинаем. Вы же ведь проголодались, не так ли?

– Неудобно как-то. В первый же день знакомства.

– Удобно, удобно! – засмеялась Катя и, схватив Леонида за руку, потащила его в парадный подъезд.

– Мама, тетя, я гостя привела! – с порога закричала Катя, закрывая за Леонидом дверь.

Квартира была большая, состоявшая, по сути, из двух частей, которые соединялись одной дверью. Линицкий даже позавидовал такому шикарному житью таких же эмигрантов, как и он сам. Впрочем, Катя же сказала, что ее отец – чиновник Министерства путей сообщения, а министерство о своих служащих и обязано заботиться.

В коридор из разных комнат вышли две невысокие, худые, но вполне жизнерадостные женщины, которым было не более сорока. Увидев незнакомого молодого человека, чуть выше среднего роста, они обе удивленно посмотрели на Екатерину.

– Здравствуйте! – несколько смущенно произнес Линицкий. – Меня Леонидом зовут. Мы с Катей, оказывается, на одной фабрике работаем, и она меня пригласила в гости. Вот! Я хотел отказаться…

– Ну, зачем же, молодой человек, отказываться, когда вас приглашает на ужин благородная барышня, – улыбнулась Мария Николаевна. – Давайте знакомиться. Я – Катина мама, Мария Николаевна.

– А я Катина тетя, Александра Ардальоновна.

Линицкий подошел к обеим и поцеловал им руки.

– Мама, тетя! Леня, оказывается, тоже галлиполиец!

– Правда? Ну, впрочем, это уже и не такая невидаль, – произнесла Мария Николаевна. – Пожалуй, реже встретишь того, кто не был в Галлиполи.

– Давайте мыть руки – и за стол! – предложила Александра Ардальоновна.

– А где папа?

– Папа прислал записку, что, вероятно, придет поздно и что можно ужинать без него.

– Жалко! А я хотела Леню и с ним познакомить.

– Надеюсь, Леонид… как вас по отчеству? – Мария Николаевна посмотрела на Линицкого.