Разведчик Линицкий

Федор Ардальонович, разумеется, не возражал против этого брака – как-никак Линицкий русский и из благородных, а здесь, на чужбине, для русских эмигрантов это играло не последнюю роль. К тому же Дракину могли когда-нибудь пригодиться и родственные связи Линицкого – у него тоже были свои планы на будущее. С радостью дала свое благословение дочери и мать, Мария Николаевна. Конечно, жить молодые будут здесь же, на Таковской, 50. Только вот придется немножко потесниться – некоторое время назад Дракин половину занимаемых его семьей покоев уступил семье генерала Барбовича, своего бывшего командира дивизии в Галлиполи. Барбович же помогал генералам Врангелю и Кутепову организовывать Российский общевоинский союз, и потому практически сразу квартира Барбовича стала одновременно и местом, где иногда собирались руководители РОВСа.

Пышной свадьбы не играли, однако никто не остался в обиде. Гостей было не так много, и то в основном свои, галлиполийцы. Из Белой Церкви приехал и кузен – Александр Линицкий-младший. Генерала Линицкого, к сожалению, начальство не отпустило на свадьбу племянника. По доброй русской традиции кричали «горько!» и разбивали фужеры. Александр привез с собой белоцерковское вино – одно из лучших вин во всем королевстве, легкое и приятное на вкус. А невесте – шелка. Белая Церковь славилась своим виноделием, шелкопрядством, хлебом и… карнавалами.

– Да, веселая у вас там жизнь, как я посмотрю, – усмехнулся Леонид.

– Не все же дисциплина, рапорты, доклады… Порою так хочется отдохнуть и расслабиться.

Потом начались семейные будни. Первым делом Леонид добился, чтобы Катя ушла с работы – негоже жене работать при живом, здоровом муже. Федору Ардальоновичу такая решительность зятя весьма пришлась по вкусу.

В декабре, в последние дни 1936 года у Линицких родилась дочь, которую решили назвать Галей. Крестили ее, разумеется, в русской церкви, обряд проводил самолично настоятель отец Петр Беловидов. Вот только запись о рождении в церковной книге Леонид настоятельно просил сделать уже январем следующего года.

– Но ведь так нельзя! – удивлялась Екатерина. – Ты хочешь украсть у девочки несколько дней жизни.

– Нет, дорогая, я хочу, чтобы наша дочь выглядела на целый год моложе, – улыбался Леонид. – У меня ведь мама родилась 24 декабря, и папа всегда над ней по этому поводу подшучивал, называя ее «моя старушка».

– Катенька, а ведь Леня прав, – поддержала зятя Мария Николаевна. – Для девочки лучше будет, если записать день ее рождения не в декабре, а в январе.

– Ну, хорошо! Раз вы оба настаиваете, я согласна.

Федор Ардальонович вместе с Леонидом отправились в церковь договариваться по поводу Гали. Свято-Троицкая церковь уже была изрядно расписана и украшена великолепным иконостасом – над росписью сорока восьми икон иконостаса в стиле новгородского письма XV века по предварительно разработанным эскизам трудилось несколько художников. Были здесь также киоты, созданные в память адмирала Александра Колчака (икона Св. Александра Невского), Патриарха Сербского Варнавы (преданного защитника русских беженцев, икона Св. Апостола Варнавы, – работа художника В.Я. Предаевича), протоиерея Петра Беловидова (основателя прихода и первого настоятеля храма, икона Св. Петра Московского).

Уроженец Ставропольского края, бывший законоучителем и настоятелем соборов в Карсе и Новороссийске, отец Петр отличался не только благолепным совершением служб, без какой-либо излишней вычурности, но и с первых же лет жизни своего прихода в Белграде ввел строгую уставность богослужений. Еще весной 1920 года, находясь в беженском поезде на юге Сербии (близ города Парачин), где он познакомился с выдающимся педагогом, будущим основателем и директором русской гимназии в Белграде Владимиром Плетневым, отец Петр пообещал ему принять участие в составлении программы для русских школ и принять на себя преподавание Закона Божия. Благодаря покровительству королевского дома и усилиям многих друзей России (прежде всего профессора, академика Александра Белича, главного «опекуна» и защитника русских беженцев в Сербии), удалось сравнительно быстро преодолеть многие препятствия и уже осенью того же года основать в Белграде русскую гимназию.

– Не беспокойтесь, господа! Все будет совершено по высшему разряду, – заверил мужчин настоятель. – И запись о рождении сделаю январем. Надеюсь, всевышний простит мне этот маленький грех, – улыбнулся он.

В июне 1930 года Леонид Линицкий получил диплом и стал дипломированным врачом. Дело оставалось за малым – найти работу и набраться опыта, чтобы затем заняться частной практикой.