Разведчик Линицкий

По полученным нами сведениям, на явочную квартиру к одному из наших агентов в ноябре месяце должно было явиться для установления связи и передачи поручений лицо, направленное английской разведкой на нашу территорию.

12 ноября на явку действительно, с соответствующим паролем, прибыл (по неизвестной нам переправе английской разведки), как вскоре выяснилось, белый офицер – секретный сотрудник английской разведки, работающий по линии РОВС и нефтяной секции Торгпрома (ГУКАСОВ).

Указанное лицо было взято под тщательное наружное и внутреннее наблюдение.

16 ноября, проходя с нашим агентом в 3 часа 35 минут на Ильинке около д. 5/2 против Старо-Гостиного двора, агент случайно встретил Вас и сделал попытку выхватить револьвер.

Как сообщает наш агент, ему удалось схватить за руку ужасного английского разведчика и повлечь за собой, воспрепятствовав попытке.

Тотчас же после этого названный агент англоразведки был нами секретно арестован.

О ходе следствия буду Вас своевременно информировать…

Зам. председателя ОГПУ

(Акулов)»

К данному документу сделана приписка: «О ходе следствия буду Вас своевременно информировать. Фотокарточку арестованного, назвавшегося Огарёвым, прилагаю».

Кроме того, на донесение наложена резолюция:

«Членам ПБ (Политбюро. – В.Ю.). Пешее хождение т. Сталину по Москве надо прекратить. В. Молотов». И еще четыре подписи: Каганович, Калинин, Куйбышев, Рыков.

Поскольку о прибытии «гостя» стало известно заранее, чекисты подготовили ему «явочную» квартиру и соответствующее сопровождение. Приютивший приезжего «хозяин» квартиры – агент ОГПУ, постоянно следовал за ним по пятам, как говорится, вплоть до выяснения истинных целей поездки. Тем не менее уже сам факт возможности такого покушения говорил о вынашивании плана мести Сталину членами Русского общевоинского союза.

Резидент

1.

Линицкий перешел на собственные хлеба – открыл свой медицинский кабинет, снял в центре Белграда помещение с двумя выходами и стал заниматься частной практикой. Он не без гордости размахивал перед лицом сначала жены, а затем и тестя с тещей предписанием, отпечатнном на официальном бланке Министерства социальной политики и народного здравоохранения за подписью начальника общего отдела министерства Учмановича:

«Королевство Югославия

Министерство

Социальной политики и народного здравоохранения

Общий отдел

№ 12044 от 29 июня 1931 г.

Белград

На основании гл. 3 закона об организации Верховного государственного управления и гл. 9 и 16 санитарного закона, господин Министр социальной политики и народного здравоохранения решением от 29 июня 1931 г. № 12044 вынес следующее

РЕШЕНИЕ:

Что г-ну д-ру Линицкому Леониду, врачу, разрешается проведение личной медицинской практики в Королевстве Югославия.

Данная копия решения передается г. д-ру Линицкому Леониду после уплаты прописанной таксы в двести динаров согласно тарифу № 102 Закона о таксе…

По указанию

Министра социальной политики и народного здравоохарения

Начальник общего отдела…»

Его клиентами в основном были русские эмигранты, хотя лечились и местные сербы. По большей части члены запрещенной в Югославии компартии. Здесь даже организовался своеобразный коммунистический кружок. Разумеется, подпольный – в самой отдаленной комнате, в которой Линицкий отдыхал в перерыве между приемом пациентов. Из этой же комнаты был отдельный выход на улицу.

Лечились у Линицкого и квартиранты его тестя – супруги Барбовичи, сдружившиеся с четой Дракиных. Особенно близкими были отношения между дамами Марией Дмитриевной Барбович и Марией Николаевной Дракиной.

Однажды в кабинет Линицкого вошел мужчина среднего роста около тридцати лет, среднего же телосложения, с черными, зачесанными назад волосами, с удлиненным открытым лицом и высоким лбом. Линицкий видел его впервые – и это явно не русский.

– Здравствуйте, доктор, – приветствовал он Линицкого по-сербски.

– Здравствуйте! Хотя вы и пришли не по записи, но я вас приму. Я вас слушаю. На что жалуетесь.

– На желудок. Не пойму: то ли гастрит разыгрался, то ли язва всплыла.

– Сейчас проверим. Как позволите вас записать?

Линицкий открыл свою тетрадь записей, обмакнул перо в чернильнице и повернул голову к пациенту.

– Горкич. Милан. В Белграде я проездом, и вдруг прихватило. Навел справки, мне порекомендовали вас.

– Отчего же не обратились к сербскому врачу? – продолжая записывать, поинтересовался Линицкий.

Горкич усмехнулся.

– Русским докторам я больше доверяю.

Закончив запись, Линицкий поднялся, подошел к раковине, находившейся в углу его кабинета, помыл руки.

– Раздевайтесь, ложитесь на тахту.

Ловкими движениями он стал прощупывать пальцами живот, то и дело спрашивая:

– Здесь больно? А здесь? А так? Понятно! Можете вставать и одеваться. Язвы у вас пока нет, но предрасположенность к ее появлению есть, если вы не будете соблюдать диету и есть жирную пищу.

– Я иногда вообще по нескольку дней не ем. Просто не успеваю.