Разведчик Линицкий

– И совершенно напрасно, молодой человек. – Линицкий подошел к столу, взял рецептурный бланк, стал заполнять. – От этого ваши болячки только усилятся. Я вам пропишу микстуру и порошок. Несколько дней попринимаете, боли должны утихнуть.

– Спасибо, доктор! – Горкич открыл портмоне, достал оттуда несколько купюр и какой-то сложенный вдвое конверт. – Вот, возьмите!

Горкич протянул Линицкому деньги, а конверт как бы случайно выпал у него из рук. Быстро повернувшись, Горкич вышел, Линицкий даже не успел окликнуть его, что тот уронил конверт. Он поднял его и подошел к двери, открыл ее, но пациента уже и след простыл. Пожав плечами, Линицкий направился к столу, одновременно развернув конверт, надеясь увидеть на нем адрес, куда можно было бы его доставить. Но, прочитав адресата, он, не дойдя до стола, застыл на месте, от удивления слегка приоткрыв рот. На конверте была надпись по-русски: «Доктору Линицкому».

Еще раз вернувшись к двери, он выглянул на лестничную площадку – она была пуста. Закрыв дверь на засов и щеколду, он подошел к окну, спрятавшись за портьеру, выглянул на улицу – но там все было тихо и спокойно. Он сел за свой рабочий стол. У него отчего-то бешено заколотилось сердце, когда он вскрывал конверт. Внутри на тонкой папиросной бумаге оказался отпечатанный на пишущей машинке текст:

«Дорогой Леонид! Весьма рад узнать, что ты жив-здоров, хотя и находишься за границей. Впрочем, это можно даже приветствовать в сложившейся ситуации, на фоне окруживших Советскую Россию империалистических держав…»

Линицкий перевернул лист на другую сторону, пытаясь понять, от кого письмо, и не провокация ли это. Письмо было подписано Давидом Розенблюмом. Сердце забилось еще сильнее. Он вспомнил – Давид Розенблюм был начальником разведотдела 13-й армии, в котором перед своим последним ранением служил Леонид. Теперь, оказывается, он стал высокопоставленным сотрудником ИНО ОГПУ. Неужели его письма достигли цели? Неужели Москва готова с ним сотрудничать? И кто такой этот Милан Горкич? Вероятно, представитель Коминтерна здесь, в Югославии? Но где его теперь найти? Руки его задрожали. Кровь прилила к вискам. Радостное чувство своей нужности Родине полностью затмило собою все его невзгоды и несчастья, которые он претерпел на чужбине, в вынужденной эмиграции. Даже недавно найденное здесь, в Сербии, счастье семейной жизни, рождение двух детей не могло перевесить ценности этого письма. Он стал читать дальше.

Ему сообщали, что, окруженная вражеским кольцом Советская Россия нуждается в истинных патриотах, что советские резиденты во многих странах Европы успешно работают, вербуя нужных людей, делая из врагов советской власти их друзей или, по крайней мере, заставляют работать на советскую власть. Многие страны уже признали Советскую Россию, установили дипломатические отношения, а вот Югославия в этом смысле не продвинулась ни на шаг. И это несмотря на исторические братские связи между русским и сербским народами. Хотя в Москве не сомневаются, что в Сербии немало людей, искренне любящих Россию. Даже есть таковые и среди белоэмиграции.

В инструкции Центра подчеркивалось: «Задача заключается в том, чтобы парализовать все активные действия боевиков путем тщательной “разработки” и выявления их активности и связей на территории Союза… надо сконцентрировать свое внимание на террористически настроенных элементах эмиграции, агентурно выявлять их намерения и связи. Эта работа очень кропотливая, может, с самого начала малоэффективная, но необходимая. Других путей нет».

Как он смотрит на то, чтобы стать резидентом Иностранного отдела ГПУ в Королевстве Югославия. Подбирать себе агентов он может самостоятельно, а среди его задач на первом этапе – проникнуть в белоэмигрантские формирования и добывать информацию о засылке на территорию СССР террористов и об организациях и группах, которые занимались осуществлением этих акций. Ему, Линицкому, это будет делать не так уж и трудно, имея в родственниках целого генерала белой армии.

Леонид улыбнулся. Прежде, чем предлагать ему сотрудничество, о нем навели справки. Впрочем, это-то как раз неудивительно.

Далее в письме отмечалось, что работать он будет через Феликса, советского агента в Праге. Через него же будет получать и деньги.

Он прикинул свои возможности. В самом деле, у него, галлиполийца и племянника белого генерала, отличные возможности для внедрения в среду РОВСа и даже новой эмигрантской организации русских – Национальный союз нового поколения (НСНП). Как быстро летит время! Десять лет уже прошло с тех пор, как последние корабли беженцев покинули крымские порты. За это время возмужало молодое поколение русской эмиграции, уже не желавшее подчиняться бывшим белым генералам, возглавляющим Русский общевоинский союз, поскольку подавляющее большинство молодежи никакого отношения к воинской службе не имеет. Линицкий сразу стал мысленно перечислять вождей эмигрантского движения, лечившихся у него. Само собой, генерал Барбович, его секретарь и помощник ротмистр Комаровский, руководитель НСНП Байдалаков…