Разведчик Линицкий

– Как вы считаете, – после небольшой паузы, сделав несколько глотков кофе и затушив о дно пепельницы папиросу, снова спросил Губарев, – не стоит ли взять вам под наблюдение недавно принятых в Союз членов из так называемого «офицерского звена»?

– Возможно, стоит это сделать, – согласился Байдалаков. – Но у нас в Союзе нет подходящего спеца.

– Виктор Михайлович, я предлагаю принять в Союз опытного в сыске агента Георгия Сергеевича Околовича, – заговорил Георгиевский, но, заметив на себе вопросительный взгляд Губарева, уточнил: – Околович – сын жандармского офицера, у него сыск в крови. Мне кажется он толковым, решительным и весьма проницательным. Советую, господа, с ним познакомиться поближе. А что касается Комаровского, то он вроде сделал предложение нашей Марии Дмитриевне Пепескул!

– Может, сейчас он станет щедрей и начнет выполнять обещания? – усмехнулся Байдалаков. – Впрочем, мне Мария Дмитриевна в последнее время стала нравиться все меньше. Я никак не могу раскусить, что у нее в голове.

– Мне кажется, что пока один ветер, – сказал Георгиевский.

На что Губарев лишь скептически покачал головой.

Михаил Александрович Георгиевский совершенно напрасно так легкомысленно относился к Пепескул. Вызванная любовью к Комаровскому ненависть Марии Пепескул к профессору Георгиевскому, вылившуюся спустя несколько лет в ее покушение на жизнь Мага, показала всем, что она была всего-навсего орудием Внутренней линии РОВСа, которая пыталась оклеветать и дискредитировать Георгиевского, понимая, что тот был главной силой, приводившей НСНП в движение.

11.

Ранним утром 3 декабря 1935 года в казенной квартире инженера-химика, председателя НСНП Виктора Михайловича Байдалакова раздался настойчивый, повторный звонок.

Байдалаков, накинув на пижаму халат, отворил дверь. Вошедший представился:

– Я из криминальной полиции.

– Чем могу быть полезным? – спросил изумленный Байдалаков, пропуская полицейского.

Оглядев внимательно скромное жилище Байдалакова, полицейский чин неожиданно заключил:

– Значит, это – не криминальное дело, – чем еще более удивил окончательно проснувшегося хозяина квартиры. Полицейский тем временем продолжал: – Вот что: от агента мы знаем, что сегодня днем будет ограблена ваша квартира, а завтра вечером квартира Марии Пепескул, когда она будет на балу. Уберите ваши ценные вещи и бумаги, предупредите госпожу Пепескул. Мы возьмем под наблюдение вашу и ее квартиры. – Подумав немного, полицейский спросил: – Скажите, не знаете ли вы, кто пригласил ее на бал?

Байдалаков лишь пожал плечами.

Мария Дмитриевна Пепескул в это время была казначеем Исполнительного бюро НСНП. Незадолго до событий Комаровский обратил свое благосклонное внимание на незамужнюю женщину. Встревоженный, Байдалаков не раз пытался убедить ее в опасности увлечения Комаровским, известным руководству НСНП как крупный агент Внутренней линии. Но все деликатные попытки отговорить ее от рискованной связи успехом не увенчались. С каждым новым днем крепли и углублялись ее отношения с Комаровским. Поэтому было решено на заседаниях Исполнительного бюро в ее присутствии ничего секретного не говорить.

Криминальный полицейский оказался прав. Днем 3 декабря налетчики проникли в квартиру Байдалакова. А в ночь с 4 на 5 декабря они пытались войти в квартиру Пепескул и были пойманы с поличным – дамской сумочкой, украденной у Пепескул на балу, с ключом от ее квартиры. Идя по следам налетчиков, полиция пришла к Линицкому, у которого были обнаружены вещи, похищенные у Байдалакова.

12.

Линицкий неожиданно для себя получил приглашение на офицерский бал в Офицерском собрании: «Честь имеем пригласить на офицерский бал доктора Леонида Линицкого». И подпись: секретарь IV отдела РОВС ротмистр А. Комаровский.

Линицкий усмехнулся. Набрал номер Комаровского, когда тот снял трубку на другом конце провода, сразу заявил:

– Альбин, разумеется, я благодарен за приглашение на бал. Но ты же знаешь, я не танцую. Во-первых. А во-вторых, как ты себе представляешь: я буду веселиться, а моя супруга останется с двумя детьми на руках?

– И вовсе необязательно танцевать, – тут же ответил Комаровский. – Просто составишь компанию мне и Марии. Там будет весело, возможно, кто-то из наших артисток приедет: Карсавина, там, или даже Плевицкая. А что касается супруги, уверяю тебя, Катя не будет против.

Линицкий в ответ только хмыкнул. Но, когда он подошел к ней, чтобы поговорить об этом, ему показалось, что она уже была в курсе («Уж не Комаровский ли ее об этом и предуведомил», – подумал он), и тут же сказала:

– Конечно, сходи, Леня. А с детьми мне и мама, и тетя помогут.

Линицкий связался со Шкляровым, тот явился в медицинский кабинет доктора Линицкого буквально через полчаса.