Разведчик от бога

– Ой! Подожди, Егор, не двигайся! Больно-то как! – застонал солдат, после того как Щукин стал шевелиться в санях. – Мне по ребрам досталось. Дышать тяжело. Стянули бинтами бока. Все в крови, даже шинель пропиталась насквозь.

Егор все же успел немного разглядеть свою ногу. Штанина ватных брюк и кальсоны были распороты до середины бедра. Пропитанный засохшей кровью бинт был небрежно наложен прямо поверх одежды.

Едва рассмотрев жуткую картину, Егор аккуратно откинулся назад, чтобы не навредить раненому товарищу, приятельские отношения с которым начались с небольшого кулачного столкновения, закончившегося разбитой в кровь губой Фарафонова. К их общему удовольствию, конфликт не перерос во что-то большее. И не раз еще они вынуждены были помогать друг другу, зная об их общей беде, которая только объединяет, а не разобщает людей.

У Андрея тоже не было дома. А семья его вынуждена была скитаться, потеряв жилище еще в октябре прошлого года, когда танки Гудериана затяжным огненным штурмом овладели Мценском. Едва преодолев рубеж семнадцатилетия, Фарафонов добровольцем вступил в Красную Армию, напором взяв нового военкома только что освобожденной от гитлеровцев Черни.

Вереница санитарных саней остановилась. Егор перевалился через деревянный поручень. Его взгляду предстала линия траншей, растянувшаяся вдоль редкого леса. В ней сновали солдаты, слышались разговоры, мат, ругань, чьи-то команды. Несколько человек, одетых в ватники и шинели, с винтовками за спинами, обходили сани, разглядывая лежащих в них раненых.

– Откуда вы, ребята? – услышал Егор.

– Шашкино штурмовали! – резко и быстро ответили ему.

– И как там? – настороженно спросил все тот же солдат.

– Как видишь! – так же резко ответили ему, и кто-то засмеялся от странного разговора двух случайных собеседников.

Сани тронулись, оставляя позади линию траншей. Дорога изгибалась, уводя вереницу за редкий лес.

Егор задремал. Он проснулся, почувствовав очередную остановку. Впереди послышались голоса, запахло дымом. Хрустя снегом, мимо саней прошел высокий худой солдат. Впереди кто-то громко давал указания.

– Этого здесь выгружайте! – послышалось впереди колонны. – А этого в «ГЛР» везите.

Егор попытался рассмотреть тех, кто распоряжался их судьбой. Он снова навалился на деревянный поручень, но почувствовал боль в ноге и, подавив свой интерес, откинулся назад.

– Этого в операционную несите, – послышался уже ближе голос распорядителя. – Так. А этого в те сани перекладывайте. Пусть в «ГЛР» везут.

Шаги приближались к саням, в которых лежали Щукин и Фарафонов. Егор открыл глаза и увидел стоящего над ним пожилого мужчину в черных круглых очках. Тот сразу безошибочно определил характер ранения, едва откинул полу шинели, закрывавшую окровавленный бинт поверх штанины. Он резко ощупал повязку и попытался повернуть согнутую в колене правую ногу, отчего стало нестерпимо больно. Егор застонал и стал мысленно ругать распорядителя в очках, с ненавистью глядя в его усталое, небритое худое лицо.

– В «ГЛР», – коротко сказал тот.

– Фамилия, солдат? – Над санями склонился высокий, интеллигентного вида мужчина в телогрейке, надетой поверх белого, с бурыми пятнами засохшей крови, халата.

– Красноармеец Щукин! – ответил ему Егор.

Одетый в телогрейку на халат стал записывать что-то в планшет.

– В «ГЛР», – снова произнес пожилой распорядитель в очках, накрывая полой шинели тело Фарафонова. – И укрыть их чем-нибудь надо. Померзнут, пока доедут. Путь неблизкий.

– Так нечем уже, Иван Иваныч, – ответил ему высокий в халате, почесывая рукой щеку. – В полку их не укрыли, а у нас не осталось ничего. Поедут побыстрее, а как еще?

Ответа не последовало.

Егор тяжело вздохнул. Холод страшно пронизывал тело. Болела нога. Рядом часто и хрипло дышал Фарафонов, иногда тихо постанывая и что-то неразборчивое бормоча себе под нос.

– Куда везти-то? – громко спросили из саней: – На Скуратовскую или в Чернь?

– Вам сопровождающего сейчас дадим. Он укажет путь, – ответил обладатель телогрейки, надетой поверх халата.

Глава 3

Егор проснулся от гудка паровоза. Он открыл глаза и увидел, как вереница саней, на одной из которых везли его и раненого Фарафонова, огибает позицию зенитчиков, умело замаскированную специальной сетью и отгороженную стеной плотно утрамбованного снега, из-за которого выглядывали зачехленные стволы крупнокалиберных пулеметов ДШК. За ними виднелись закопченные трубы, оставшиеся как напоминание о том, что здесь еще недавно стояла деревня, бурлила жизнь, звучал детский смех, гуляла домашняя птица, паслись коровы и козы. Точно так же выглядела и его родная деревня, оставшаяся пепелищем после подлого и разорительного налета фашистских стервятников.