Разведчик Петра Великого

Оказалось, что обязательно нужен оператор с артефактами для трансляции изображения и оператор наведения на географический объект. В таком тандеме происходила демонстрация изображения без возникновения пространственно-временного перехода. Причём эффект можно было получить исключительно на стеклянной поверхности. В астральном театре для пущего психологического воздействия на зрителя, которого втайне от него использовали в качестве оператора наведения, для воспроизведения изображения решили применить стеклянный шар. Единственная, причём существенная трудность заключалась в том, что во время работы в тандеме от Николая требовалось полностью отключить своё сознание от посторонних мыслей. Необходимо было стать чистым проводником энергии без какого-либо всплеска эмоций. В противном случае оператор с артефактом перехватывал процесс пространственного наведения, и трансляция изображения ограничивалась исключительно его собственным жизненным опытом, то есть теми местами, где ему уже удалось побывать, а в тандеме это ограничение снималось, и можно было транслировать те места, в которых побывал второй участник эксперимента. На аутотренинг у Николая ушла целая неделя. Благо по вечерам в монастыре на это времени хватало, а затраченные усилия оказались не напрасны. Теперь он умел впадать в некий транс, отключая своё сознание, и с непринуждённой лёгкостью выступать в роли проводника-оператора. При подобных опытах друзья выявили ещё один положительный эффект. Исключительно при пассивном наблюдении находящиеся по ту сторону экрана люди никак не могли почувствовать, что за ними ведётся наблюдение. Магическое шпионское устройство у друзей получилось воистину на славу. Мечта всех разведок мира!

Брат короля покинул Странный дом чужеземного мага только к вечеру. Он был до глубины души потрясён увиденным в астральном театре. Месье пробовал различные варианты. Всё пытался подловить принца на обмане, но ему так и не получилось выступить разоблачителем шарлатана. Напротив, ему удалось осмотреть практически весь Версаль. Разве только Месье не пытался заглянуть на половину королевы. Посланник короля хотел понять: в чём кроется хитрый подвох, но в конце концов был вынужден сдаться и отправиться в обратный путь.

Наступил поздний вечер, и ехать герцогу пришлось уже при свете ярких факелов. Уже сидя в карете, Месье всё никак не мог выкинуть из головы увиденные им живые картинки магического кристалла. Он раз за разом вспоминал то, что ему удалось подсмотреть в Версале. Больше всего его заинтересовала встреча брата с аббатом Изидором в Кабинете с часами. Ему даже удалось разглядеть положение стрелок на циферблате. Единственное, о чём он сожалел, что всё действо проходило совершенно беззвучно и, если только не уметь читать по губам, то никак нельзя было понять – о чём именно велась беседа.

По прибытии во дворец Месье Филипп немедленно бросился на поиски короля и, несмотря на поздний час, нашёл его на балу, который тот устроил в честь новой дамы двора. Русинка со странным именем Марфа в сопровождении молодого маркиза была в центре внимания собравшейся публики.

Придворные вполголоса обсуждали её внешний вид и манеру поведения, а также жалели бедного маркиза. Ведь ему по поручению короля приходилось заниматься воспитанием этой дикарки, и кто его знает, сможет ли та вообще когда-либо освоить сложный этикет Версальского двора, а ещё и научиться свободно говорить на французском языке.

Тем не менее, в отличие от своих подданных, Луи был в восторге от своего нового приобретения.

Он даже почувствовал себя в присутствии русинки значительно моложе. Король давно по настоянию Ментенон заменил балы на охоту, но сегодня он против её воли изменил обычным правилам. Он лично присутствовал на балу и уже предложил Марфе взять новое имя – Мария, но та отчего-то упорно отказывалась. Из-за незнания французского ей было безумно сложно ориентироваться в сложных обычаях дворца. Но, на удивление короля, русинка оказалась весьма способной и интуитивно схватывала все правила поведения прямо на лету. В то же время она абсолютно игнорировала томные взгляды Луи, и это его сильно беспокоило, но пока он относил странное поведение русинки к дикости нравов Московии.