Разведчик Пустоты

Тупая нелюдь.Он понятия не имел, что происходит. Несколько ее служителей, пораженные видом и запахом, тоже рухнули на пол, задыхаясь и борясь с приступами рвоты.

Она выползла из комнаты, повиснув на руках Вуларай и еще одной рабыни. Только когда она оказались снаружи, Октавия сумела встать. Она перевела дыхание, протирая слезящиеся глаза.

– Закройте дверь… – пропыхтела навигатор.

– Госпожа? – удивленно спросил один из ее служителей. – Я думал, вы хотели туда войти?

–  Закройте дверь!– прошипела она, чувствуя, что желудок снова сжимается.

Трое других служителей тоже еще не пришли в себя, хотя сумели выбраться из камеры.

Ее приказ исполнила Вуларай. Люк, ведущий в пыточную камеру, с грохотом захлопнулся. Несмотря на закрывавшие лицо повязки, служительница сама задыхалась и с трудом могла говорить.

– Те люди на столах, – пробормотала она, – почему они еще живы?

Октавия сплюнула последние капли желчи и подняла руки, завязывая хвост.

– Кто-нибудь, достаньте мне респиратор. Я возвращаюсь туда.

– Нам надо поговорить, – сказала ему Октавия.

Человек на операционном столе замычал. Он был чудовищно изувечен и слишком выдохся, чтобы кричать. От несчастного осталось так мало, что Октавия даже не сумела определить его пол.

Талос посмотрел на нее. С влажных клинков в его руках стекало красное. Четыре освежеванных, истекающих кровью тела висели на грязных цепях вокруг центрального стола. Пророк заметил, как взгляд девушки метнулся к телам, и нечеловечески спокойным голосом объяснил, зачем они здесь.

– Они все еще живы. Их боль просачивается в разум вот этого. – Повелитель Ночи провел окровавленным ножом по ободранному лицу пленника. – Она вызревает, настаиваясь на муках. Они уже не могут просить о смерти с помощью языка, горла и легких… но их шепот щекочет мой череп изнутри. Осталось недолго. Мы почти подошли к финалу. О чем ты хотела поговорить, навигатор?

Октавия втянула воздух сквозь маску респиратора, закрывающую рот и нос.

– Я хочу услышать от вас правду.

Талос вновь взглянул на нее. Кровь с тел звучно капала на пол. Кап, кап, кап.

– Я никогда не лгал тебе, Октавия.

– Никогда не понимала, как вы можете рассуждать с таким праведным видом, стоя посреди бойни, Талос.

Она протерла глаза – омерзительное тепло, источаемое изорванными телами, заставляло их слезиться.

– Я то, что я есть, – ответил он. – Ты меня отвлекаешь, так что я прошу тебя: говори побыстрее.

– И эти рыцарские манеры, – мягко сказала она, стараясь не смотреть на висящие тела.

Кровь стекала в канализационную решетку под столом. Октавии не хотелось думать, куда вела труба. Невольно казалось, что этими стоками кормится какая-то тварь на самой нижней из палуб.

– Октавия, – предостерегающе сказал пророк.

– Мне надо знать кое-что, – отозвалась она. – Правду обо всем этом.

– Я сказал тебе правду, включая то, что требуется от тебя.

– Нет. Вам втемяшилось в голову, что мы должны прилететь сюда. А теперь вся эта… бойня. Вы знаете больше, чем говорите нам. И вы знаете, что, если Империум явится отплатить за ваши зверства, он явится во всей своей мощи.

Талос кивнул:

– Вполне вероятно.

– И возможно, нам не удастся спастись.

– И это вполне вероятно.

Респиратор Октавии щелкал при каждом медленном вдохе.

– Вы делаете то же самое, что и он, да? Ваш примарх умер, чтобы доказать свою правоту.

– Я не планирую умереть здесь, терранка.

– Нет? Вы не планируетеумереть здесь? Ваши планы ничего не стоят, Талос. И никогда не стоили.

– Рейд на станцию Ганг прошел вполне удачно, – заметил он. – И мы обратили Саламандр в бегство у Вайкона.

Его насмешки только разожгли гнев Октавии.

– Предполагается, что вы наш вождь. У вас в подчинении тысячи душ, а не только горстка воителей.

Он хрипло расхохотался.

– Трон в огне, неужели ты и вправду думаешь, что меня заботит каждая живая тварь на этом корабле? Ты спятила, девочка? Я легионер Восьмого легиона. Не больше и не меньше.

– Вы могли бы убить Септимуса.

– И убью, если он еще раз посмеет мне прекословить. В ту же секунду, когда его наглость перевесит ту пользу, что он приносит, Септимус умрет ободранным и безглазым на этом самом столе.

– Вы врете. В вашем сердце и душе есть зло, но вы не то чудовище, которым прикидываетесь.

– А ты испытываешь мое терпение, терранка. Убирайся с глаз моих, пока твой дурацкий урок этики не заставил меня утратить последние его капли.

Но она никуда не ушла. Октавия вновь глубоко вздохнула, стараясь успокоить ярость.

– Талос, вы убьете нас всех, если не будете осторожны. Что, если ответом Империума станет не один транспортник, который вывезет выживших и даст им возможность поведать свою ужасную историю? Что, если это будет военный флот? А скорее всего, и то и другое. Мы пропали, если они застанут нас здесь.

Девушка махнула рукой на несчастного, дрожащего на столе.

– Вы хотите отравить варп их болью и пресечь всякую возможность безопасного перелета по Морю Душ, но для меня это будет не легче. Я не смогу вести нас сквозь взбаламученные течения.

Несколько секунд Талос хранил молчание.

– Я знаю, – наконец сказал он.