Читаем Разведчик в Вечном городе. Операции КГБ в Италии полностью

Не правда ли, актуально? Особенно сейчас, когда скороспелые российские «демократы» развалили Великую Державу, которую совсем, совсем недавно уважали и боялись. И с каким наслаждением они же, господа «демократы», стали поносить советскую внешнюю разведку и гнать принародно в шею профессиональных разведчиков, работавших под «крышами» министерства иностранных дел, других министерств, прочих ведомств и учреждений и особенно из средств массовой информации. Да какими же надо быть идиотами, чтобы разрушить то, без чего не может существовать ни одно государство! Не надо иметь много извилин в голове, чтобы понять, какую ценность представляет профессиональный разведчик, который к тому же обладает божьим даром журналиста. Такому цены нет в любом царстве-государстве. В любом, кроме нашего! Скольких разведчиков-журналистов потеряли безмозглые «обновители» государства российского, да еще под злорадные интервью некоторых министров-временщиков, один из которых даже набрался наглости утверждать, что-де Агентство печати «Новости», то бишь АПН, кагэбешники превратили в «гнездо советских шпионов»…

Кстати, вернемся еще раз к Редьярду Киплингу. Вот его строки о могуществе печати:

Интердикты Папа пишет зря,Зря декреты волнуют умы,Вот пузырь раздут — и нет пузыря,Это делаем только мы!Помни о битве, она страшна,И троны должны признать,Что Королева гордыни одна:Печать — Печать — Печать!

Мне довелось в течение немалых лет совмещать в очень непростой стране Италии обязанности сотрудника советской разведки и журналиста-международника в лице собственного корреспондента газеты «Известия». Мне не стыдно за эти прожитые в трудах годы. Как вы уже прочитали в книге, я сделал кое-что значительное для своего государства как разведчик и не уронил достоинства газеты, которую представлял как собственный корреспондент. Нет, я не был последовательным марксистом-ленинцем и не любил практически всех генеральных секретарей ЦК КПСС, как этого настоятельно требовали еще в разведшколе. Я работал не на партию, а на свою страну, на свой народ. Работал за деньги, которые получал от своего ведомства. Бесплатно, бесперспективно, опираясь только на голый большевистский фанатизм, я бы так надрываться не стал. Нашел бы более спокойное место. Мне не в чем себя упрекнуть. Вкалывал я во все тяжкие. Знакомый врач после глубокого изучения моих медицинских показателей, закурив сигарету, безо всякого юмора сказал: «Ты, мой дорогой, израсходовал все ресурсы, которые природа дает нормальному человеку». Ну и слава Богу! Я пошел во внешнюю разведку не только из-за денег, возможности пожить за границей и из-за перспективы получить повышенную пенсию. Зудело во мне неистребимое свойство характера, — видимо, Богом данная склонность к авантюризму. А отсюда и родилось собственное определение сущности разведчика.

Разведчик — это, как мне кажется, не только профессия, но и свойство характера. Это — особый талант, который даруется не каждому смертному. Это — верность стране, на которую работаешь, вне зависимости от смены ее правителей. Это — равноудаленность от всех политических партий. Это — абсолютная честность при выполнении задания. Это — незабвенная заповедь Гиппократа: «Не навреди». Если можешь, конечно…

Ну, а теперь, наконец, можно поставить точку. Впрочем, и многоточие тоже…

<p><strong>Работа под крышей</strong></p>

Одно из последних интервью с Леонидом Колосовым. Беседа с «золотым пером» советской журналистики и асом шпионажа была опубликована в газете «Спецназ России» в январе 2007 года. За год до смерти легендарного разведчика.

Надежной «крышей» для разведчиков во всем мире считается журналистика. О том, чем удобна она для прикрытия работы разведчика, в этом интервью рассказывает бывший сотрудник ПГУ КГБ СССР, проработавший долгое время в советской резидентуре в Италии «под крышей» собственного корреспондента газеты «Известия», Леонид Сергеевич Колосов

— Леонид Сергеевич, как Вы попали на работу в разведку?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского флота
Адмирал Советского флота

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.После окончания войны судьба Н.Г. Кузнецова складывалась непросто – резкий и принципиальный характер адмирала приводил к конфликтам с высшим руководством страны. В 1947 г. он даже был снят с должности и понижен в звании, но затем восстановлен приказом И.В. Сталина. Однако уже во времена правления Н. Хрущева несгибаемый адмирал был уволен в отставку с унизительной формулировкой «без права работать во флоте».В своей книге Н.Г. Кузнецов показывает события Великой Отечественной войны от первого ее дня до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
Актерская книга
Актерская книга

"Для чего наш брат актер пишет мемуарные книги?" — задается вопросом Михаил Козаков и отвечает себе и другим так, как он понимает и чувствует: "Если что-либо пережитое не сыграно, не поставлено, не охвачено хотя бы на страницах дневника, оно как бы и не существовало вовсе. А так как актер профессия зависимая, зависящая от пьесы, сценария, денег на фильм или спектакль, то некоторым из нас ничего не остается, как писать: кто, что и как умеет. Доиграть несыгранное, поставить ненаписанное, пропеть, прохрипеть, проорать, прошептать, продумать, переболеть, освободиться от боли". Козаков написал книгу-воспоминание, книгу-размышление, книгу-исповедь. Автор порою очень резок в своих суждениях, порою ядовито саркастичен, порою щемяще беззащитен, порою весьма спорен. Но всегда безоговорочно искренен.

Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Документальное
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное